Экологический "разворот" в психологической науке, практике и других областях человеческой деятельности

фрагменты глав из авторской монографии "Экологическая психотерапия психосоматических расстройств личности", Университет «Дубна» (1е издание, 2018г.), а также 2го издания в эл. формате (2021г.)

 
1. СВЯЗЬ ИНДИВИДУАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ,
ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ С ПОЗИЦИИ ГЛУБИННОЙ ПСИХОЛОГИИ

Глубоко и прочно все нужные правила заложены в человеке самою природою;
только к ней нужно прислушиваться, к её блаженному непогрешимому голосу,
а не к выведенным из ума, бесконечно разнообразным и постоянно сменяющимся
правилам докторов.
В. Вересаев, Живая жизнь.


Вероятно, большое многообразие теорий человеческого пове­дения может служить не только показателем стремления самых разных людей к самопознанию и познанию окружающего мира. Это многообразие может служить и своего рода мерилом неудов­летворённости человека собой, жизнью, мерилом субъективного переживания своего несовершенства, несовершенства культуры и общества, в условиях, в которых проистекает человеческая жизнь, что, в своё время, нашло отражение, например, в работах З. Фрейда («Будущее одной иллюзии», «Тотем и табу», «Недовольство куль­турой»), К. Г. Юнга («Психология и религия», «Проблема души со­временного человека») и многих других.

Безусловно, человек всегда стремился и, вероятно, будет стремиться избавиться от внутренней неудовлетворённости, пыта­ясь, в том числе, понять её причины и устранить их. Связывая при­чины своей неудовлетворённости исключительно с несовершен­ством окружающего мира, у большей части людей рефлекторно возникает желание испра­вить, непосредственно, обстоятельства, в которых они живут, в некоторых случаях — кардинально переустроить несовершенный окружающий мир. В этом случае, как показывает история, появляются проводники в жизнь подобных идей — самого разного толка радикальные политические партии, реформаторы со свои­ми «программами улучшения жизни». Уже они, в свою очередь, воплощают идею переустройства окружающей жиз­ни и самого человека, например, по принципу «мы старый мир разрушим до основанья, а затем…», — по законам тоталитарной диктатуры, как это было у нас в стране в начале двадцатого столетия. Или же на основе идеи «избранного народа», «высшей расы» и нового мирового порядка — той же диктатуры, как это было в Германии 30—40-х годов (хотя, как известно из истории, подобный стиль социального переустройства существовал задолго до коммунистов и фашистов).

С конца двадцатого столетия, после распада Советского Союза и возникновения однополярного мира во главе с США, транснациональными компаниями, мировыми финансово-политическими группировками, со своими интеллектуальными лидерами, главным образом, англосаксонского происхождения стали активно продвигаться «прогрессивные» глобалистские идеи переформатирования мира[1]. Характер продвижения подобных идей, несмотря на использование этими силами понятий «либерализм», «демократия», технологий так называемой «мягкой силы», как и результат этого продвижения отчетливо демонстрирует все те же черты тоталитаризма и сектантства в самых разных его формах.

Основной упор в продвижении «новой концепции улучшения мира» делается на манипулятивных социальных психотехнологиях, по сути, массовом психологическом насилии, позволяющем за довольно короткий, по историческим меркам промежуток времени, переформатировать сознание больших и малых социальных групп в угоду тем или иным политическим и финансовым силам[2]. Продвижение «либеральных» и «демократических» идей подкреплено, порой, грубой силой (бомбежка и расчленение Югославии, война в Ираке, разрушение Ливии, гибридная и прокси-война на Донбассе и др.).

Подобные тенденции исправления окружающего мира, безус­ловно, не могут не проявиться в разных «пространствах» исправля­емого мира: в экономике, образовании, науке или отдельной науч­ной отрасли, здравоохранении, семье и т.д., насильственно форми­руя их по образу и подобию доминирующей идеи, порождая соот­ветствующие идеологические мифы, правила и традиции уже внут­ри этих социальных пространств.

При этом социум, создаваемый по законам насилия, отторгает «инородные тела», живущие по дру­гим законам человеческого общежития, представляющие самим фактом своего существования для него, скорее, опасность. Так, в частности, в отечественной психологической науке в первые де­сятилетия советской власти силами «красной профессуры» были разгромлены целые научные отрасли и школы, выделявшиеся сво­ей творческой новизной и научной глубиной из общей псевдона­учной массы. Это, прежде всего, педология — наука о ребёнке (Л. С. Выготский), психотехника (Л. С. Выготский, И. Н. Шпиль­рейн). В области естественных наук была разгромлена школа все­мирно известного русского учёного Н. И. Вавилова, а сам учёный был физически уничтожен, и таких примеров достаточно много в нашей истории, истории отечественной науки и культуры.

Огненные костры из книг великих мыслителей европейской культуры, считавшихся «неправильными», «вредными» для правящего режима пылали на площадях гитлеровской Германии, большое количество ученых и деятелей культуры покинуло страну в этот период. Вовсю бушует сегодня цензура и на «демократическом», «свободном» Западе, перекрывая, к примеру, доступ к средствам массовой информации носителям взглядов оппозиционных так называемым «либерализму и «демократии» (случай с запрещением доступа к социальной сети Твиттер президенту США Д.Трампу, который, со своими традиционалистскими взглядами на жизнь, вошел в противоречие с либеральным и демократическим мейнстримом американского политикума) и т.п.

Победа тоталитарных идей исправления окружающего мира, в частности, в нашей стране, естественным образом повлекла за собой и соответствующее отношение и к окружаю­щей среде обитания, укрепив в социальном сознании идеи индуст­риального века — технической подгонки окружающего мира под себя и свои нужды. Отсюда «повороты рек вспять», уничтожение природного ландшафта в угоду «грандиозным» экономическим проектам или городской архитектуре, промышленному производ­ству и т.д[3].

Торжество идей капиталистического потребительского общества только уси­лило эту ситуацию. Технический прогресс, достигнув значительных высот, невольно опустил людей на экологическое дно, создав очевидные проблемы для жизни, позна­комив многих с реальностью экологических катастроф, со страхом быстрого массового уничтожения, а также дно политическое, усе­янное «камнями преткновения» во взаимоотношениях многих стран и народов, за примерами сегодня далеко ходить не нужно.

Примечательно, что подобный технический прогресс по-прежнему оправдывается, в том числе и учёными, по-своему пони­мающими человеческую жизнь, развитие, познание, которые «ни­как нельзя остановить». Человек всегда стремился и будет стре­миться к покорению горных вершин, морских глубин и космичес­ких высот — написано на подобного рода «учёных знаменах». Но при этом почти не упоминается, чем платят общество и при­рода за подобные «подвиги» в процессе познания. Также редко гово­рится, что именно благодаря такому прогрессу, такой науке, такому взгляду на жизнь неуклонно растёт качество и количество боевых средств уничтожения людей и окружающей среды, обостряются политические и социальные кризисы. Кроме того, подобная «прог­рессивная» деятельность часто оправдывается и так называемыми неотъемлемыми нуждами современного человеческого сообщест­ва. Но за этими оправданиями стоят совершенно конкретные, праг­матичные политические и экономические цели той или иной группы приверженцев «прогресса». Во всем мире современная наука (во всяком случае, некоторые отрасли) очень тесно переплетена с политикой, бизнесом, военной промышленностью. И дело не в том, что пе­реплетена — это естественно, но в том, какие приоритеты при этом расставлены. Кто? Как? И куда толкает, в итоге, науку? Чем всё это в итоге оборачивается для природы, общества и человека?

Очевидно, что за такое научно-техническое «удовлетворе­ние» своих нужд мы часто платим, как правило, экологическими, политическими и экономическими проблемами, хронической не­способностью разрешать свои потребности, «не отрываясь от зем­ли», рассчитывая на свой внутренний потенциал. Такая незатихаю­щая активность покорителей природы и мира, вероятно, во многом перекрывает возможность понять глубже этот самый мир и природу. Порой создаётся впечатление, что понятие «окружающая» среда несёт уже военно-стратегический смысл, и мы героически начинаем воевать со своей средой, попав в её «окружение», а затем, прорвав его, пере­ходим в наступление и берём её в плен, воспринимая окружающий мир как раба, как бездонную помойную яму, которая всё примет и стерпит. И он терпит бесконечные нефтяные пятна в морских аква­ториях и их опустошение, развлекательные космические полёты и падающие в океан космические станции, испытания атомных бомб и взрывы атомных реакторов, радиационные отходы, городскую загазованность и не­померное уничтожение природных ресурсов, да и просто обыкно­венную грязь, которую люди оставляют после себя, «отдох­нув на природе».

Методы любой политической диктатуры — это физическое насилие в виде войн и репрессий, а также психологическое насилие в виде тоталитарных идеологий и различных способов манипуля­ции сознанием. Диктатура и идеология, которые призваны испра­вить этот мир, построить «светлое будущее» и принести счастье, несут, как показывает история, уничтожение самой жизни, всегда вырывающейся за рамки тоталитарной идеи, а также в итоге унич­тожение самих приверженцев диктатуры. Такова уж видимо само­пожирающая особенность подобных оторванных от реальности социально-идеологических конструктов, овладевающих незре­лыми, а иногда нездоровыми умами, такова участь политических сил и общественных систем, воплощающих в жизнь подобные идеи исправления «несовершенной жизни».

Специфика современного мирового технического прогрес­са — это тоже своего рода победа тоталитарной идеи, но уже праг­матично-потребительского общества, требующего всё больше и больше для своего удовлетворения, планомерно уничтожающего природу, теряющего с ней контакт. И дело не в растущем много­образии и качестве технологий, товаров, услуг — это также естественный процесс ма­териального развития общества, которое сегодня способно удовле­творить самые разнообразные человеческие потребности. Дело в том, какова плата за такое развитие? Как определить ту меру или черту, за которой технический прогресс становится средством эко­логического самоубийства, а рыночная ориентация «отчуждает че­ловека от самого себя» (Э. Фромм, 1976)?

Техногенные катастрофы сегодня ярко проявляют несостоя­тельность исключительно материально-технического разрешения насущных человеческих проблем. Сегодня часто можно услышать, что причиной очередной техногенной катастрофы стал «человеческий фактор». Это неудивительно, так как именно этот фактор «атрофируется» за ненужностью в ситуации, где он за­менён машиной, где интуиция, человеческие чувства, биологи­ческие импульсы и ощущения задавлены техникой, инструкциями и предписаниями поведения в ее обслуживании. Именно проблема преобладания тех­нологичного, инструктивного поведения над ситуативным, интуи­тивным поведением человека в экстремальных обстоятельствах стала причиной многих техногенных катастроф последнего време­ни, начиная с различного рода катастроф в море и воздухе, завершая аварией на Чернобыльской АЭС, Фукусимой[4].

Тоталитарная диктатура любой, даже самой возвышенной по­литической идеи, как и хроническая диктатура технического прог­ресса и потребления — это два экстремальных полюса, два ради­кальных способа разрешения человеком своих жизненных потреб­ностей, своей неудовлетворенности, приводящих, как показывает историческая практика, к разрушительным для человеческого сообщества и окружающей среды последствиям. История развития многих стран и народов да­ла, а в некоторых случаях продолжает давать яркие примеры тя­жёлых последствий такого торжества таких идей. Время и события всё рас­ставляют на свои места, показывая несостоятельность подобного подхода к организации жизни, во-первых, поиска иск­лючительно внешних причин неудовлетворенности жизнью, во-вторых, надежды только лишь на внешние средства её улучшения. Первое приводит, как правило, к агрессивной внутренней и внеш­ней политике — гражданским и мировым войнам[5], второе — к тех­нократической цивилизации и, как следствие, к техногенным ка­тастрофам, завоеванию природы, её уничтожению, к экологичес­кому кризису и потере человеком внутренней способности адап­тироваться в окружающем мире без опоры на средства технического прогресса.

Казалось бы, понятно, разрешение многих проблем — это обращение человека к себе, к своей внутренней первозданной при­роде, опора на собственный личностный, духовный потенциал, развитие. В данном случае логично, если неудовлетворенность жизнью связать исключительно с собственным несовершенством и ограниченностью, то необходимо изменить се­бя, занимаясь самосовершенствованием, развитием и оздоров­лением, тем более что различных путей развития и соответствую­щих антропопрактик сегодня достаточно. Всё это логично, равно как логично то, что теперь человек должен, в известной мере, отго­родиться от окружающего мира, общества. В противном слу­чае, оставаясь в нём и стараясь, при этом, измениться, он будет бо­лезненно переживать свои отношения с несовершенным, «сует­ным», всё более чуждым и опасным для него окружением, преум­ножая свой внутренний дискомфорт и напряжение. Не случайно, уходя из повсе­дневной, мирской жизни, многие по-прежнему остаются далёкими от здорового и счастливого мироощущения, вероятно, и от желае­мой духовной высоты, что, например, в свое время было ярко пока­зано Л. Н. Толстым в его произведении «Отец Сергий» (1911).

В связи с этим современный человек зачастую переживает серьёзный внутренний конфликт, своего рода «душевные ножни­цы», находясь аккурат между лезвиями. С одной стороны — эмо­ционально-психологический и физический дискомфорт, истощение в связи с отсутствием жизненных ориентиров, в связи с собственной несостоятельностью и несовер­шенством. С другой — неуклонное стремление к самосовершен­ствованию, которое часто приводит к потере контакта с окружающей реаль­ностью и заблуждениям в зарослях духовных исканий. Такие люди, по выражению индийского монаха Бхагван Шри Раджниша (Ошо), алчно стремятся к небесам, а схематичное разделение ими чело­веческой жизни на «добро» и «зло», в лучшем случае даёт рост­ки противоречивого поведения, в худ­шем — диссоциированного и провоцирует развитие индивидуальной шизофрении и мас­сового помешательства. И здесь уже не важно «что?» делает человек, но важно «как?» он это делает.

Отчуждаясь и удаляясь от повседневности, люди уходят в жизнь, совсем не связанную с земными заботами, переживая, своего рода социальную смерть. Погружаются в свои, оторванные от реальной жизни иллюзии, порой становясь жертвами различного рода замкнутых сектоподобных сообществ, где, как правило, есть свои лидеры, наставники-гуру (часто самозваные) и зависимые от них прозели­ты, уже воспринимающие окружающий мир исключительно как «опасное место», как «зло». А если так, стало быть необходимо ещё больше отгородиться от мира или же объявить ему войну, как это было, например, в случае с террористическими актами в токий­ском метро со стороны тоталитарной секты Аум-Сенрикё или же как сегодня, в случае с «исламским государством», в его радикальных идеологичес­ких воплощениях.

Зачастую, у многих людей, как способ выживания, в таких сложных, противоречивых и запутанных социальных обстоятельствах естественным образом развивается животный инстинкт и циничный расчёт, как единственно «верные» и «надежные» жизненные навигаторы, только уси­ливающие, по понятным причинам, напряжения в малых и больших социальных группах. Сегодняшняя жизнь на всём постсоветском пространстве, похоже, является яркой иллюстрацией столкновения в сознании многих людей тоталитарных традиций расцвета советского перио­да, застойных явлений его конца и постперестроечных капиталис­тических идей в их диком, часто, воплощении.

В лучшем случае (в лучшем - для общества) человек в таких условиях начинает болеть душой и телом, в худшем — терять свой человеческий облик, опираясь исключительно на свои инстинкты, становясь со­циально опасным, что проявляется в повышении уровня преступ­ности в обществе. Не зная другого выхода, люди, находящиеся под давлением внутренних, часто, неосознаваемых конфликтов и хронического дискомфорта, пытаются протестовать против окружающей действительности различными способами, из­бавляясь таким образом от внутреннего напряжения. Часто избира­ются насильственные, социопатические формы этого протеста, что проявляется и в организованных псевдореволюционных социаль­ных акциях, ловко используемых сегодня заинтересованными си­лами, в качестве инструмента давления на власть и реализации исключительно своих интересов.

Желание получить власть, деньги и всё изменить в соответ­ствии со своими субъективными представлениями, судя по всему, остается нездоровым поведенческим знаком и нашего времени. При этом также, по-прежнему, цель оправдывает средства. Большая часть прошедших и современных социальных революций, а также других форм социального насилия рож­далась, как правило, именно с этим лозунгом в разных вариациях. «Масштаб всё оправдывает», — как сказал персонаж Чарли Чапли­на в одном из его фильмов и то, что в одном случае расценивалось бы как обыкновенный бандитизм, в другом — как необходимость, «справедливая революция», социальный прогресс, особенно если события приобретают массовые социальные формы[6]. И уже не важно, что имен­но этими массами движет и что технологий манипуляции массо­вым сознанием сегодня предостаточно.

Отчуждение человека от полноценной жизни и окружающего мира часто происходит уже не только ценой потери нормального психологического контакта с этим миром, но и физического — це­ной собственной жизни. Самоубийство на почве устойчивого бо­лезненного ощущения неудовлетворённости, истощения, одино­чества, отсутствия любви, душевности, понимания, поддержки, на почве переживания своей неполноценности, запутанности, зависи­мости и несвободы, нежизнеспособности, невозможности реали­зоваться, отделённости от мира и людей становится закономерностью [7].

Неудивительно, что многие люди пытаются с большей или меньшей степенью осознанности изменить свою жизнь, уходя из дискомфортных условий повседневности, избавиться от болезнен­ных привычек, изменить вообще образ своего существования, из­менить окружающую действительность, придумывая при этом раз­личные и, часто, неадекватные способы такого изменения. Чего только стоят проявления современного терроризма, замешанного, в том числе и на социально-политическом романтизме либо религи­озном фанатизме, подогреваемом различными поли­тическими и экономическими группировками, использующими в своих целях людей, страдающих избыточным внутренним напря­жением и дискомфортом, который зачастую этими же силами и создаётся (искусственно формируется общественное мнение, уст­раиваются различного рода провокации, усиливающие внутреннее напряжение и недовольство жизнью и т.д.).

Тем не менее, кто ищет, тот находит свой путь поиска луч­шей жизни: кто-то меняет место жительства, город, страну, кто-то меняет профессию, находит новую работу, новых друзей. Некоторые люди уединяются, уезжают подальше от современной цивилизации, уходят в монастыри, возвращаются к природе, занимаясь самосовершенствованием, используя опреде­лённые практики саморазвития, которые можно наз­вать эзотерическими, сакральными — обращёнными уже к внут­реннему опыту и изменению человека. В известном смысле, так были созданы многие религиозные, духовные практики.

Очевидно, что «несовершенство» окружающего мира, преж­де всего культуры, общественных процессов, социальных инсти­тутов, экономики, во многом связано с соответствующим «несовер­шенством» самого человека, особенностями его восприятия окру­жающего мира. Подобная взаимозависимость факторов индивиду­ального и общественного здоровья, их влияние на качество жизни, состояние окружающей среды, экономики на практике доказывает постулат — физическое и психи­ческое здоровье являются высшими ценностями, лежащими в основе благополучия (или же неблагополучия) индивидуальной человеческой и социальной жизни.

Безусловно, эти ценности можно рассматривать в качестве высших лишь тогда, когда отдельный человек и общество за­интересованы в сохранении своей жизни и развитии. Казалось бы, странно это подвергать сомнению! Тем не менее, очевид­но — человеческая популяция, несмотря на постоянное увеличение своей численности, с точки зрения гармоничного выживания и адаптации, по сравнению с другими биологическими видами на Земле, достаточно часто демонстрируют признаки дезадаптивного поведения и нежизнеспособности, продолжая усложнять и портить среду своего обитания. События прошедшего индустриального двадцатого столетия яркое тому доказательство. Сложно, на мой взгляд, сказать, что и начало нынешнего столетия показывает зна­чительные перемены к лучшему. Трудно регулируемых геополи­тических конфликтов, экономических проблем, экологических, тех­ногенных катастроф сегодня предостаточно. Все подобные явле­ния, пожалуй, единственный на сегодня надёжный признак, отли­чающий человека от животного. Остается надеяться на то, что в этом заложен какой-то особый высший смысл.

Но возможно ли «назначить» ответственным и виноватым во всех жизненных коллизиях исключительно самого человека или исключительно окружающий его мир? Тем более, что в последнем случае, учитывая особенности нашего менталитета и его «добрых» традиций, очень легко впасть в непродуктивную или даже разру­шительную «гипертрофию критического отношения к действитель­ности» (М. Горький. «Жизнь Клима Самгина»).
Насильственные методы изменения окружающей действи­тельности порождают еще большее насилие и разрушение. Нера­зумное самосовершенствование и гипертрофированное смирение, доходящее до мазохизма и самоедства, — уже насилие над собой; агрессия, направленная вовнутрь, порождает, как правило, психи­ческую и физическую болезнь, социальную дезадаптацию. И по­добные деструктивные социальные и индивидуальные процессы, похоже, в массе своей сегодня по-прежнему более распространены, чем безусловное принятие, уважение к границам и свободе другого человека, наблюдение, изучение, доверие, миролюбие, осознанное и эмоциональное отношение к жизни без стремления к тотальному контролю над ней и манипуляциям, стремление людей к взаимо­пониманию, взаимному обучению, сотрудничеству, продуктивной оппозиции и т.д.

Навязывание в разных формах правил, стандартов, взглядов на окружающий мир все еще активно пропитывает общественное сознание и социальную жизнь, начиная с семьи, детского сада, школ и вузов, завершая различного рода политическими и рели­ги­озными институтами, средствами массовой информации. Подобное навязывание в той или иной форме, в известной степени, знак вре­мени. Любому обществу необходимо управление и различные институты управления, вопрос лишь в том, как это делать, в том числе, какие именно институты управления нужны. Тем более, что население нашей страны, к примеру, имеет многовековой травмирующий опыт разного рода на­сильственного управления, часто неоправданного (если учесть, что само государство – есть необходимый «аппарат насилия»), в том числе насильственного внедрения в сознание тех или иных идеологических конструктов.

Конечно же, невозможно всё взять и перестроить, изменить «по щучьему велению», сделать всем и сразу хорошо, преодолеть «тяжёлое наследие прошлого» и т.д. Действительно, жизнь вообще изменить невозможно. То, что происходит, — это и есть жизнь - наше порождение, хотим мы того или нет, она такая, какие есть мы, мы только лишь можем изменить своё субъективное отноше­ние к реальности и надеяться на изменения к лучшему. В этом слу­чае, как пишет американский учёный-психолог и востоковед А. Уоттс, жизнь перестаёт быть проблемой как таковой, перестаёт быть вечной борьбой за выживание[8], а просто становится челове­ческой жизнью. Но знают ли об этом «великие борцы» нашего ми­ра, часто ведущие себя как слоны в посудной лавке? Ведь человек, занимающий жизненную позицию «бездействия» или «недея­ния» — «увэй», по выражению Уоттса, вносит в эту жизнь далеко не самый худший вклад[9].

Важно заметить при этом, что «увэй» — один из центральных философских принципов даосизма — не является фи­лософско-экзистенциальным оправданием хронического бездей­ствия или равнодушия к происходящему вокруг. Напротив, скорее это означает непротивление человека своим естественным внут­ренним, глубоким сущностным процессам, здоровым физическим и душевным импульсам, активно проявляющим себя на пути самопо­знания и самореализации в этом мире. Это отношение к себе не как к едино­властному центру Вселенной, меняющему её по любому своему ве­лению, но как к её частице, неотъемлемо с ней связанной и непрерывно ведущей с ней глубокий, внимательный, чувствующий и умный диалог. Иногда и без слов[10].

Сноски к 1й части статьи:

[1]  Fukuyama Y.F., The End of History and the Last Man. Free Press, 1992. В 2004 году книга Ф.Фукуямы «Конец истории и последний человек» была переведена на русский язык. Бжезинский З. Великая шахматная доска: Господство Америки и его геостратегические императивы: / Пер. с англ. О. Ю. Уральская. — М.: АСТ, 2013.

[2] Шарп Д. От диктатуры к демократии: Стратегия и тактика освобождения / Пер. с англ. Н. Козловской М.: Новое издательство, 2005.

[3] Тема насильственной подгонки окружающей среды под экономические нужды нашла свое пронзительное отражение в повести В.Распутина «Прощание с Матёрой» (1976), а также в произведениях других писателей-почвенников.

[4] По свидетельству отечественного эргономиста и психолога акаде­мика В. М. Мунипова, занимавшегося изучением событий на Чернобыль­ской АЭС, непосредственно общавшегося с персоналом станции, оказав­шимся в эпицентре аварии, одна из причин катастрофического развития аварийной ситуации — действия дежурной смены «строго по инструк­ции», а не «по обстоятельствам».

[5] В данном случае, неизбежно возникают и «справедливые войны» (по философу Вл. Соловьеву).

[6] «К топору зовите Русь!», - взывали русские революционеры-народники в России, в XIX и начале XX столетия, желая переустроить этот «несправедливый» мир. И воззвали, не удосужившись хорошенько подумать на тему «справедливого» и «несправедливого» устройства мира. К каким ужасным, кровавым, еще более несправедливым и болезненным социальным последствиям все это привело, в итоге, теперь хорошо известно. Сегодня в мире, включая нашу страну, зачастую и по сути своей, происходит нечто подобное.

[7] Пик суицидального поведения, как правило, совпадает с пиками глубокого социального неблагополучия в самых разных, в том числе, парадоксальных его проявлениях. Проб­лема самоубийств по-прежнему актуальна для нашей страны, подвергшейся в относительно недавнем прошлом резкому слому социально-экономической системы и связанных с ней ценностно-смысловых опор и жизненных ориентиров у большей части населения всего постсоветского пространства. Актуальна она и для так называемых, развитых стран, достигших экономического благополучия и пресыщенности, а отсюда и потери смысла жизни для многих, когда люди перестают в такой ситуации понимать «куда» и «зачем» теперь жить дальше. Яркой же ил­люстрацией этого явления в советском прош­лом может послужить самоубийство (далеко не единственное среди предста­вителей культуры советского периода) писателя А.Фадеева и его посмертное письмо, опубликованное в журнале «Слово» № 1—2, 1997 г. (см. также заметки из личного дневника К. И. Чуковского).

[8] Уоттс А. Психотерапия. Запад и Восток. М.: Весь мир, 1997.

[9] Уоттс А. Путь Дзен. М : София, 1993.

[10] Хоружий, С., Диптих безмолвия. М.: Центр психо­логии и психотерапии, 1991.



2. ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ "РАЗВОРОТ" В ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКЕ И ПРАКТИКЕ,
ЖИЗНИ ОБЩЕСТВА И ДРУГИХ ОБЛАСТЯХ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

"Когда сходные дисциплины накопляют достаточно большой материал в сравнительно отдалённых друг от друга областях, возникает надобность свести весь разнородный материал в единство, установить и определить отношение между отдельными областями и между каждой областью и целым научного знания... Единство достигается путём подчинения, господства, путём отказа отдельных дисциплин от суверенитета в пользу одной общей науки. Внутри нового целого образуется не сосуществование отдельных дисциплин, но их иерархическая система, имеющая главный и вторичные центры, как Солнечная система." (Л.С.Выготский, Исторический смысл психологического кризиса)
                                                                                                                                                                                                                  
Очевидно, что процесс познания человеком себя и окружающего мира постепенно стирает грани между различными научными отраслями, которые прорастают друг в друга все более заметными взаимосвязями. Процесс познания естественно подвигает нас к синтезу и сближению различных научных дисциплин и подходов в лоно «общей науки» (Л. С. Выготский), позволяя лучше понимать и, в свою очередь, эффек­тивней решать насущные вопросы, в частности в области человеческого здоровья.

Философские, научные умы, всегда стремились к пониманию главного, другими словами, универсального объяснительного принципа жизни ещё с античных времен. Первым ярким пред­ставителем отечественной науки, посвятившим, по сути, всю свою жизнь постижению основ и законов мироздания, попытке объединения самых разных областей научного знания, был великий русский ученый М. В. Ломоносов. В более поздние периоды мно­гие ученые также были вовлечены в процесс научного поиска этого универсального принципа, но в отличие от Ломоносова скорее ушли от синтеза научного познания в более узкие специфические области.

Л.С.Выготский, в свое время, анализируя общие проблемы психоанализа, рефлексологии, персонализма, гештальт-психологии, сходные ме­тодологические ошибки, совершаемые в этих подходах при опреде­лении универсального принципа жизни, в попытке понять и объяс­нить частным (либидо, рефлекс, личность, гештальт) общее (чело­веческое поведение, жизнь, культуру), приходит к закономерным умозаключениям:
«Не показывает ли эта тенденция всякой новой идеи в психологии к превращениям в мировой закон, что психология действительно должна опереться на мировые законы, что все эти идеи ждут идею-хозяина, которая придёт и поставит на место и укажет значение каждой отдельной, частной идеи?» [1].

Действительно, сама жизнь подводит нас к пониманию ключевых жизнеобразующих принципов мироздания. Так, необходимость экологического разворота в науке, развития экологического сознания давно уже созрела естественным образом, и подстё­гивается сегодня насущными проблемами, возникающими на фоне социально-экономических и политических процессов по переустройству общественной жизни, а также логикой развития науки, в частности психологической. Ис­следования в области отношений человека и окружающей среды, изучение тех проблем, которые переживает человеческий организм в этих отношениях, психологический анализ, совершаемый изнут­ри психологической практики, приводят к выводу о том, что во многих случаях, касаются ли они социально-экономических про­цессов или же индивидуальных психологических проблем совре­менного человека, принимаемые меры, призывы, предупреждения, а тем более насильственные методы не приводят к желаемым ре­зультатам. Любые же попытки использовать привычные методы выхода из назревающих кризисов, как правило, малоэффективны. Экологическая обстановка, особенно в городах, промышленных районах, сегодня продолжает ухудшаться, равно как и современная социально-политическая, экономическая жизнь перенасыщена раз­личного рода кризисами и проблемами, независимо от региона, за редким исключением. Уничтожение собственной среды обитания в угоду экономическим интересам, техническому прогрессу и урбанизации – стало одной из характеристик человеческой популяции, отличающей ее от других биологических видов, населяющих планету.


В результате индустриального технического развития и во многом утраты современным человеком в массе своей глубокого понимания своей внутренней природы, культуры взаимодействия с окружающей средой мы переживаем время серьёзнейших экологи­ческих и социальных проблем. С конца XVII—начала XVIII вв. воздействие человека на среду обитания стало всеобщим, как пра­вило, разрушительным. Началась эпоха техногенеза. На этом этапе воздействие человечества на природную среду выражается в сра­ботке энергетических ресурсов, загрязнении геосферных оболочек Земли. Процесс техногенеза стал явлением грандиозным по масш­табам и опасным по своим последствиям, объем твердых от­ходов промышленности и быта оценивается в 20—30 млрд. тонн вещества, из которых около половины составляют органические соединения; выпускается до 1 млн различных веществ, отсутствую­щих в природной среде; вносится в почву примерно 100 млн. тонн минеральных удобрений и более 500000 тонн различных токсикан­тов, за один год извлекается из недр до 100 млрд. тонн мине­рального сырья, освоено 56 % поверхности суши; ежегодно в во­доемы сбрасывается около 600 млрд. тонн промышленных стоков, требующих 12—15-кратного разбавления для их нейтрализации. На фоне все ускоряющегося роста народонаселения это породило со­временный глобальный экологический кризис, признаваемый сегодня прак­тически всеми учеными [3].

Идеи экологического подхода, в частности в психологии, возникли уже в середине двадцатого столетия, как само­стоятельное направление в научном познании и развивались австрийским физиком Эрвином Шредингером в его труде «Что есть жизнь?» (1944). В 70-е гг. норвежским философом Арне Наэссом были введены понятия «поверхностной» (человеко-цент­рированной) и «глубинной» (человек—природа во взаимосвязи) экологии. В 1972 году Грегори Бейтсоном была написана книга «Шаги к экологии разума», Джеймсом Дж. Гибсоном - «Эко­логический подход к зрительному восприятию» (1979). В 1990 г. философом Уорвиком Фоксом было исполь­зовано понятие «трансперсональной экологии», понятие «озелене­ние самости» — глубинным экологом Джоанной Мэйси (1991), «эко-психология» — историком культуры Теодором Розаком (1992). Попытка интеграции перечисленных, а также многих дру­гих идей и концепций в русле экологического подхода сделана Фритьофом Капрой в его книге «Паутина жизни» (1995).

Огромный вклад в понимание проблемы ко-эволюции природы, общества и человека, в развитие идей экологического образования, экологической экономики, экологии и геополитики (концепция «ядерной зимы») внес выдающийся отечественный ученый-математик Н.Н.Моисеев (1917-2000гг.). В 2001 году появилась на свет книга-учебник «Эргономика», написанная в соавторстве отечественными учёными-психологами В. П. Зинченко, В. М. Муниповым, поднимающими, в том числе, проблему научно-психологической организации труда, задачу сбалансированного, взаимодополняющего, а не взаимоисключающего сотрудничества человека и техники в определённых эко-условиях. Различные ас­пекты экологической психиатрии — влияния среды на психическое здоровье человека рассмотрены В. П. Самохваловым в книге «Эво­люционная психиатрия» (1993). Влияние климато-географических факторов на человеческое здоровье, исследование физиологии ор­ганизма, испытывающего стресс в неблагоприятных экологических условиях, закономерности процесса адаптации рассмотрены в кни­ге «Экологическая физиология человека» (Н.А.Ага­джанян, А.Г.Марачев, Г.А.Бобков, 1999). Актуальные проблемы отношений «человек-природа» нашли своё отражение в книге би­олога и психолога В.А.Ясвина «Психология отношения к при­роде» (2000). В своей книге автор подробно рассмотрел историю и традиции экологической психологии, психолого-педагогические аспекты отношения к живой природе и пути формирования «эко­логического сознания». Перечень литературы, (включая отечественную), посвящённой этой проблематике, безусловно, неполный.

Актуальные вопросы, возникающие сегодня перед челове­ком, природой и обществом, делают вполне справедливым рас­смотрение проблем отношений «организм-среда», «личность-об­щество» во взаимосвязи экологии души и тела, экологии челове­ческих взаимоотношений, экологии окружающей среды обитания. Именно с этой точки зрения уместна постановка следующих вопросов. Что мы понимаем под экологией души и тела, чело­веческих отношений, окружающего мира, каковы экологические законы жизни? Что происходит с человеком, обществом и окру­жающим миром в кризисных связях и отношениях? Отчего чело­веческое сообщество регулярно попадает в условия различных со­циально-экономических, политических, техногенных и экологичес­ких кризисов, зачастую усугубляющихся с ходом новейшей исто­рии и техническим прогрессом [4]? Отчего современный человек часто не реагирует на очевидные факты подобных кризисов, не противостоит им или же эти действия недостаточно эффективны для выхода из них? Отчего физические и психические болезни челове­ческого организма принимают всё более изощрённые формы и рас­пространенность? Что создаёт благоприятные условия для предот­вращения перечисленных проблем и перехода на другой качест­венный уровень мировосприятия, развития, жизни, а не выживания, перебираясь из одной проблемы в другую?

Под экологией окружающего мира, имеются в виду не только природные, биологические процессы, но и процессы соци­ально-политические, экономические, культурные, к которым мы, по выражению М.М.Бахтина, «сопричастны» и которые в своё время русский учёный В.И.Вернадский определил, как «ноосфе­ру» — культурно-цивилизационный слой Земли. Сам же термин «эко­логия»[5] так и означает науку об отношениях организма и среды с тем немаловажным, на мой взгляд, дополнением, что человеческий ор­ганизм является не только механизмом, работающим по принципу «внешний стимул-реакция», но и находится в развитии, приобретая все новые средства для этого — «осредствляясь», становится субъ­ектом, познающим себя, стимулы и события своего внутреннего мира, приобретая на этом пути больше степеней свободы в выборе своих реакции, действий, социальной деятельности, адаптации.

Систематизируя для наглядности особенности отношений че­ловека с окружающим миром в диадах «организм-среда», «лич­ность-общество», условно можно выделить четыре основные фор­мы разрешения человеком своих насущных проблем и потребнос­тей, отличающиеся по направленности «на себя» или «на окружа­ющий мир», а также условно негативный и позитивный характер этой деятельности. При этом данные формы поведения, являясь противоположными друг другу, могут быть крайними или экстре­мальными в своих проявлениях и поэтому часто дезадаптивными.


Условность характеров связана с тем, что данные формы поведения можно рассматривать в разных ракурсах, находя в каждой из них и позитивные, и негативные компоненты. Например, разрушитель­ные (негативные) формы индивидуального поведения могут по­мочь людям познать теневую сторону человеческой личности, по­нять ценность жизни вообще, т.е. прийти к позитиву; экологи­ческий кризис (негатив) может дать толчок к развитию науки о взаимоотношениях организма и окружающей среды, позволяя со­хранять среду обитания (позитив) и т.д.

Это, безусловно, самые об­щие примеры того, как отрицательное превращается в положи­тельное, но существует непредсказуемое и неисчислимое количест­во и других, более частных случаев взаимодействия и взаимо­превращения условно положительного в условно отрицательное. Подобные примеры демонстрируют процесс взаимного диалекти­ческого превращения явлений жизни, взаимодополнения, их взаи­модействия, подобно тому, как переплетаются друг с другом «уток и основа» — продольные и поперечные нити ткани [6].

Таким образом, экологический принцип миропонимания и ми­роустройства, как определяющий наиболее оптимальные способы адаптации в соответствии с законами мироздания, природы и сре­дой обитания в известной степени можно рассматривать в качестве универсального принципа в подходе к пониманию человека, его пси­хическому и физическому здоровью. Этот «принцип», безусловно, существовал, и будет существовать всегда, независимо от степени понимания его кем-либо. Судя по всему, именно степень такого понимания прямо пропорциональна качеству человеческой жизни, поэтому вполне закономерно, что многие исследователи приходят к пони­манию окружающего мира, как «дома» со своими законами, прихо­дят к осознанию необходимости беречь его, изучать эти законы [7].

Если говорить о психотерапевтическом процессе, попытка тера­певта следовать живой логике терапевтического контакта (осо­знанное следование за феноменальными реакциями и состояниями организма и психики пациента в данных обстоятельствах, их адек­ватное отражение в контакте, в том числе профессиональный от­клик на ситуативные и отсроченные потребности пациента), ко­торой подчинены его профессиональные действия, есть не что иное, как опора на «экологический принцип».

Конечно, нельзя игнорировать и тот факт, что такой подход в известной степени создаёт благоприятную почву для неопределён­ности в терапевтическом процессе и хаоса в действиях терапевта, который, как и его пациент, может потеряться в этой неопреде­лённости и множественности феноменальных реакций, состояний, действий. Практика показывает, что знание базовых универсаль­ных признаков здорового и нездорового функционирования чело­веческого организма и психики [8], внимательное отношение к лич­ности пациента, профессиональный и личный опыт, чувства, ин­туиция терапевта — все, что составляет его собственный нави­гатор, помогает найти совместно с пациентом оптимальное направ­ление движения в психотерапевтическом процессе.
 
Разрушительные формы человеческого поведения по на­правленности на себя:
  1. Различные виды аутоагрессии: самоуничижение, пережи­вание своей неполноценности, уничтожение себя через болезнен­ные и вредные для здоровья привычки, крайняя форма — само­убийство, неверие в возмож­ность удовлетворения своих потребностей через самосовершен­ствование и самоутверждение;
  2. Самовозвеличивание и мания гиперполноценности («комп­лекс сверхчеловека»), бездумное самосовершенствование, («невро­тическое стремление к развитию» по К. Хорни), поиск опоры иск­лючительно в себе, неверие в возможность опоры на окружающий мир и людей.
 
Разрушительные формы поведения по направленности на мир:
  1. Агрессивное уничтожение природы, загрязнение окружаю­щей среды, создание различного рода экологических проблем, неспособность к осмысленному, эко­логическому, неагрессивному для природы прогрессу — сотруд­ничеству с природой через её познание;
  2. Совершенствование окружающего мира с использовани­ем внешних средств адаптации, достижений технического прогрес­са — «подгонка» окружающего мира под себя, неверие в собствен­ный потенциал для адаптации в окружающем мире, без опоры исключительно на внешние материальные средства.

При этом, многие существующие сегодня подходы и методы решения актуальных задач в различных областях человеческой деятельности, включая современные антропопрактики, направленные на разрешение проблем психологического и физического здоровья, страдают, на мой взгляд, существенными недостатками, в итоге, деструктивно влияющими на человеческое сознание, поведение, здоровье в целом:
- профицит интеллектуализма и рационализма при дефиците эмпатии, эмоционального интеллекта и чувственного опыта познания;
- директивность и игнорирование способности человека к самостоятельному решению своих проблем, к самообучению и порождению своего уникального знания жизни, своей реалистичной картины мира;
- нарушение баланса между базовыми механизмами развития, жизнеобеспечения человека и переизбытком новой информации, при неспособности ее оптимально усвоить, нарушение в терапевтическом процессе, таким образом, «зоны ближайшего развития»;
- преобладание шаблона, технологичности и инструктивности над спонтанностью, «потоком» и открытостью по отношению к незапланированным оригинальным решениям проблем психосоматического здоровья и других жизненных трудностей;

По сути, экологическая психотерапия психосоматических расстройств, целостный экологический подход - это попытка восстановить этот баланс в практическом поле психотерапии, каждый раз исходя из индивидуальных особенностей обратившегося за помощью человека. Это психологическая работа с нарушенной связью между его внутренней природой (телесно-двигательной и внутриорганной, эмоциональной и мыслительной деятельностью, сознанием) и окружающей природной и социальной средой обитания. Это психологическая поддержка и сопровождение естественного процесса выздоровления и развития. Это поэтапный процесс обращения человека к себе, к своему «дому» в самом широком смысле слова, в поиске резонанса между своей внутренней природой и окружающей природной средой, а также средой социальной, персонифицированной на начальном этапе в лице специалиста, последовательно сопровождающего своего подопечного на пути обретения здоровья, самопознания и познания окружающего мира. Это совместный поиск ответов на проблемные вопросы, возникающие в этом процессе, поэтапное раскрытие, развитие и реализация внутреннего потенциала – уникальных способностей и талантов.

Подобный процесс взаимодействия специалиста и обратившегося к нему за помощью заболевшего человека, как показывает практика, создает необходимые и достаточные условия формирования экологического сознания личности и, как следствие, формирования дружественного по отношению к своей среде обитания поведения. В этом смысле, путь к счастливому и здоровому состоянию, самоощущению и такому же мироощущению во многом лежит через понимание и постижение своей внутренней природы и достижение внутренней гармонии, где важнейшим становится вопрос о том, каким образом и какими средствами это достижимо.

Сноски ко 2й части статьи:

[1] Исторический смысл психологического кризиса. Л. С. Выготский. Психология. М., Эксмо-Пресс, 2000, С.27.

[2] Трофимов, В.Т., Зилинг, Д.Г. Экологическая геология. М. : ЗАО Теоинформмарк, 2002.

[3] Пользуясь выражением Бернарда Шоу, «люди научились плавать, как рыбы, летать, как птицы, но ещё не научились жить, как люди».

[4] Понятие «экология» впервые предложил в середине XIX в. немец­кий ученый Эрнст Геккель. Восходит оно к греческим oikos (ойкос или экос; на римский манер oecus — экус): «жилище, дом, имущество, состоя­ние, добро» и λογία (логия) — «говорю». Ойкосом древние греки называ­ли также одно из помещений дома, служившее святилищем. Слово «эко­логия» международное: практически все языки мира созвучны в его про­изношении. Одним из редких исключений является вьетнамский язык, где при дословном переводе sinh thái học получается «рожденный статус школы».

[5] Лама Анагарика Говинда описывает подобным образом реаль­ность, как бесконечную взаимосвязанность «всего сущего во внешней структуре универсума» (Творческая медитация и многомерное сознание. М., 1993).

[6] К сожалению, «экологическая повестка» стала сегодня (как становятся, порой, многие другие продуктивные научно-практические идеи) спекулятивной разменной монетой в геополитических играх, тем самым дискредитируя идею экологического подхода к организации человеческой жизни вообще (случай Гретты Тунберг). Тем не менее, эта повестка по-прежнему объективно актуальна, несмотря ни на что, так как естественное и последовательное развитие человека в исследовании и познании своей внутренней целостной природы, дружественное исследование и познание окружающей природной, социальной среды в их единстве и взаимосвязи, является системообразующим "экологическим принципом" в организации человеческой жизни вообще. Вероятно поэтому Целостный экологический подход в работе с различными заболеваниями человеческого организма и психики определен, как «доминирующий» (статья Клиническая психология, Большой психологический словарь / Мещеряков, Б. Г., Зинченко, В. П. — СПб. : Прайм-Еврознак, 2003, С.201.).

[7] Диагностико-терапевтическая (динамическая) «модель» личности в целостном экологическом подходе, феноменологическое описание условных признаков «нормы» и «патологии» физических систем и психических функций (В.В.Можайский, 1998, 2005, 2018).

ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ ПСИХОСОМАТИЧЕСКИХ РАССТРОЙСТВ ЛИЧНОСТИ

ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ МАРКЕТИНГ И МЕНЕДЖМЕНТ «НОВОЙ ВОЛНЫ»

ЭКОГРАДЫ - УТОПИЯ ИЛИ НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ НОВОЙ РОССИИ?