Экологическая психотерапия психосоматических расстройств личности
недирективная психотерапевтическая практика сопровождения функции естественной психофизической[1] регенерации при психосоматических нарушениях, а также процесса социальной адаптации и самореализации.
1. Функционально-методические детали экологической психотерапии психосоматических расстройств
(описание терапевтических случаев)
Наблюдение в процессе психотерапевтической практики и за её пределами естественных механизмов восстановления психического и физического здоровья — психофизической регенерации[2], видение человеческого поведения, в контексте «среда-организм-личность-общество» порождает соответствующую стратегию, и тактику работы специалиста в поддержании жизнеобеспечивающей функции организма и психики его клиента (устойчивого системообразующего фактора, обеспечивающего процесс выздоровления). Природная (экологическая) логика восстановления человеческого организма и психики, в этом смысле, даёт ответы и на многие проблемные вопросы: как строить эту работу? что приводит к нахождению соответствующих тактических действий в работе? какие действия поддерживают жизнеобеспечивающую функцию личности и способствуют выздоровлению? в каких феноменальных явлениях эта функция проявляется? как продуктивно с ней взаимодействовать?, какие действия входят в противоречие с ней, неизбежно порождая в итоге ухудшение качества жизни обратившегося за помощью человека? По сути, эта естественная логика задает и антропологический вектор понимания психотерапевтического подхода, дающий некоторые ответы на вопрос «что есть человек здоровый?». Все это в совокупности позволяет, в известной степени, более объемно, под разными углами зрения смотреть на тему человеческого здоровья вообще и психосоматического нарушения, в частности, подсказывая новые оригинальные решения (или «хорошо забытые старые») в работе психолога, психотерапевта, специализирующегося в этой области.
Многие специалисты помогающих профессий знакомы с подходами в области психотерапии (например, роджерианский, гештальт), в основе которых лежит идея раскрытия потенциала личности, развития человеком самостоятельной способности разрешения своих проблем, удовлетворения жизненно важных потребностей, как биологических, так и духовных. В этих подходах ключевое значение имеет самостоятельное понимание клиентом своего потенциала и путей его реализации. Задача консультанта — понять и удовлетворить потребности своего клиента. Но что делать, когда клиент сам не очень хорошо осознаёт и выражает свои истинные потребности и намерения? По этой же причине он не способен и к нахождению адекватных способов их удовлетворения (на то он и клиент). Зачастую это самостоятельное и аутентичное «хочет» либо отсутствует, либо крайне искажено влиянием извне, либо настойчиво напоминает потребность наркомана в очередной дозе. Но очевидно, что удовлетворение этой потребности приводит всё к большему и большему разрушению его организма, личности, ухудшению качества социальной жизни[3].
Именно в этом месте порой и начинается самое интересное и важное, что напрямую влияет на успех дальнейшего взаимодействия специалиста со своим клиентом. Некоторые специалисты напрямую так и задают своему клиенту вопрос: «Чего бы вам хотелось в нашей работе?». И тут же получают соответствующую реакцию. Особенно от клиента, который не догадывается, что его «счастье» в том, чтобы научиться распознавать свои актуальные потребности, при этом именно свои, аутентичные, а не навязанные кем-либо извне; понимать их иерархию, творчески и самостоятельно подходить к поиску способов их разрешения и т.д. В лучшем случае клиент говорит: «Вы эксперт, вот и скажите, чего мне нужно делать!». В худшем — «с хорошей миной при плохой игре» мягко отказывается от услуг странного специалиста, находя массу объяснений в виде «объективных причин», из-за которых он не может с ним взаимодействовать.
Как быть при таком положении дел? Как объяснить своему клиенту, что ты, конечно, эксперт и вопрос такой задаёшь не случайно, потому что понял нечто, пройдя определённый путь осознавания себя, своих потребностей, свой путь становления, в том числе профессионального. Но в этом и заключается одна из «ловушек» - клиент этого пути не проходил. Напротив, в условиях существующих социальных традиций (семейных, образовательных, религиозных) не только клиент, но и большая часть людей получают избыточный опыт нарочитого определения кем-либо извне направления их жизни, удовлетворения потребностей. Как правило, всегда в социальном окружении многих людей, есть кто-либо, кто директивно навязывает свою картину мира и способ удовлетворения своих жизненно важных потребностей. Такой клиент вправе требовать от консультанта конкретных советов, знаний и предложений, его активности и инициативы. Он так привык! Других вариантов поведения и решения проблем он не знает, и это не вина его, но беда. С одной стороны, клиент хочет, чтобы специалист решал за него его проблемы и задачи (при этом клиент «всегда прав»), с другой — клиент часто и совершенно оправданно сознательно и бессознательно сопротивляется такому стилю работы, т.к. это кризисный путь, который (даже при ситуативном положительном эффекте) скорее ведет к деградации, а не развитию.
Зря ли описано столько форм сопротивлений клиента, например, в психоаналитическом, гештальт и других подходах? Одна из ключевых причин такого сопротивления, на мой взгляд, коренится в том, что при директивном подходе (в любом психотерапевтическом «жанре») специалист, по сути, отбирает у своего подопечного возможность прохождения своего индивидуального жизненного пути, опираясь на развитие своего собственного видения себя и своей жизни. Похоже, в таком сопротивляющемся поведении клиента проявляется отнюдь не «стремление к смерти» (по З. Фрейду), но инстинктивное стремление к жизни - к своей, самостоятельной и аутентичной. Таким образом, специалист всегда взаимодействует с клиентом, находящимся часто в амбивалентном состоянии, амбивалентность которого прямо пропорциональна директивности действий специалиста.
В такой неоднозначной ситуации многое зависит от личности специалиста, его профессионального и жизненного опыта. Если он не боится создавшейся неопределённости и напряжения, имеет опыт взаимодействия с таким клиентом, он ищет компромисс в процессе последовательно развивающейся беседы, диалога, обмена мнениями, достигая, таким образом, определённой общности взглядов на данную проблемную ситуацию. Так и начинается конструктивное развивающее сотрудничество в этом взаимодействии. Если вышеперечисленные качества отсутствуют либо недостаточно развиты, начинается суета с «хорошей миной при плохой игре» уже самого консультанта. Предлагаются с его стороны «самые эффективные» технологии и приемы, тесты и диагностики, тренинги, курсы и т.д. В лучшем случае, иногда может иметь место какой-нибудь, как правило, неожиданный (неспецифический) позитивный эффект от такого взаимодействия, в худшем — проблемы клиента усугубляются, приобретая другие формы, начиная блуждающими соматическими симптомами и проблемами психики, заканчивая различными формами социальной дезадаптации.
«Дорога ложка к обеду», «каждому овощу свой срок» — смысл этих народных поговорок становится особенно очевиден в контексте работы с живой, постоянно проявляющейся в психологическом контакте мотивационно-потребностной сферой личности клиента. Очевидно, что в психологической работе в любой из её форм клиент может быть не готов к тому, что предлагает специалист (метод, концепцию, приём, мысль и т.д.). И, если действия специалиста носят директивный характер, то, в лучшем случае, происходящее демотивирует клиента, становится менее понятным, может вызывать отторжение. В известной степени, речь здесь идет о «зоне ближайшего развития» (Л.С.Выготский) клиента и ее нарушении при директивной форме взаимодействия[4]. При деликатном к ней отношении психотерапевт, является лишь ненавязчивым благоприятным обучающим «социальным фоном», своевременно и адекватно отражая поведение своего подопечного, давая необходимую ему вербальную и невербальную обратную связь о его актуальном состоянии «здесь-и-сейчас», а также о его готовности к новому более конструктивному поведению и жизненным стратегиям. Таким образом, психотерапевт естественно, ненавязчиво, внимательно и поэтапно («экологично») поощряет эту готовность. Данную готовность к изменениям, выраженную в устойчивом и более ясном, энергетичном и интегрированном состоянии души, ума и тела обратившегося за помощью человека, можно назвать «эффектом естественного прироста».
В противном случае, изменяясь исключительно под чужим влиянием и инициативой в непонятную ему сторону, с сомнительной пользой, клиент рискует стать лишь «отголоском чужой мелодии» (О. Уальд), порой значительно искажённой, так и не научившись стоять на собственных ногах и самостоятельно решая свои проблемы. И это отнюдь не художественная лирика и нарочитая забота о клиенте, его жизни. Напротив, это приземлённая практичная позиция эксперта, который не оставляет «после себя» зависимых от него клиентов, теряющих в итоге самостоятельную способность понимать себя, развиваться, улучшать качество своей жизни в целом. В этой зрелой личностной самостоятельности, как правило, и проявляется результирующая эффективности контакта со специалистом.
Пример № 1 (фрагменты протокола индивидуальной сессии). Работа проводилась в рамках тренинга «навыков психофизической саморегуляции». Одна из участниц страдала приступами мигренеподобных головных болей около 20 лет, обострявшихся 1—2 раза в неделю, боль проявилась в процессе групповой работы и стала предметом индивидуальной работы со специалистом.
Психотерапевт (П.): Голова заболела, когда вы стали наблюдать свои телесные ощущения, прислушиваться к себе…
Клиент (Кл.): Да, при этом боль какая-то тянущая, пульсирующая, перемещающаяся в передней правой части головы (говорит сдавленно, немного морщась, непроизвольно двигая головой, плечами, как бы желая освободиться от боли, поглядывая на терапевта).
П.: Боль вызывает сильный дискомфорт — так, что трудно говорить и хочется поскорее от неё избавиться, похоже, вы пытаетесь это делать, двигая головой в разные стороны.
Кл.: Мне так становится несколько легче, но боль остаётся, трудно говорить
П.: Вы продолжаете говорить, хотя это трудно делать…
Кл.: А как ещё…?
П.: Можете позволить себе ничего сейчас не говорить, а прислушаться к себе и передать эту боль соответствующим звуком - голосом либо сделайте движение любой частью тела, показывающее передвижение боли, выразить её как-нибудь движением.
Предложение использовать голос или движение связано с ярко наблюдаемыми признаками блокировки голоса и естественными в этом состоянии непроизвольными телодвижениями. Женщина выбрала движение, так как это было более комфортно для неё, и попыталась рукой продемонстрировать перемещение боли и ритм её пульсации, вытянув правую руку перед собой, ритмично вычерчивая в воздухе небольшие волны, опускающиеся вниз, к полу, при этом перестав в итоге морщиться.
П.: Что-то сейчас произошло…
Кл.: Боль начала опускаться вниз, по внешней части головы и как бы немного растворяться.
Женщина, почувствовав облегчение, сама рассказала о том, что боль впервые проявилась ярко на фоне написания и защиты кандидатской диссертации, вызвавшей огромное психофизическое напряжение. При этом напряжение сохранялось не только в связи с внешним стресс-фактором — защита диссертации, но и благодаря фактору внутреннем: мировоззренческой установке, которую пациентка озвучила примерно так: «Для того, чтобы чего-нибудь добиться в жизни, что-то получить, утвердить себя... необходимо четко, быстро, ясно, лаконично формулировать и выражать свои мысли». Осознав эту ригидную установку, её связь с головной болью возникла эмоциональная реакция (чувство досады и раздражения). После вербального, эмоционального отреагирования этих чувств состояние клиентки стало изменяться более динамично. При этом она сообщила, что знает о своей личной особенности «во всем доверять рацио».
Кл.: У меня речь стала какая-то вялая (действительно, она стала говорить медленнее).
П.: Вам не очень-то и хочется сейчас разговаривать, мы можем помолчать, просто побыть в контакте без слов…
ПАУЗА, в процессе которой женщина пытается наблюдать за своим состоянием, поглядывая на специалиста
П. (после очередного обращения женщины взглядом): Похоже, это состояние и поведение для вас непривычно (она утвердительно кивает головой).
Кл.: Необычно приятное и спокойное состояние, непривычная расслабленность и тепло в области подбородка и шеи, головная боль почти прошла, хочется просто побыть в этом приятном и спокойном состоянии... (женщина улыбается, пытается наблюдать за своим состоянием, пробует некоторые движения, меняет телесные позы).
П.: Вы можете использовать эти естественные и приятные движения и позы в качестве телесно-психологической «таблетки» — восстанавливающей гимнастики в случае умственного и физического утомления, душевного беспокойства. Можем ли мы завершить на этом нашу работу?
Кл.: Да…
П.: Похоже, вы «добились» хорошего самочувствия и при этом не нужно было что-либо «быстро, четко, лаконично» формулировать…(женщина смеется).
Некоторые комментарии к этому случаю. Женщину можно охарактеризовать как личность с сильно развитым рациональным аспектом поведения, который культивировался и «перегружался», при сравнительно слабо развитой способности к чувственным, телесным переживаниям.
Выявленная в процессе работы ригидная мировоззренческая установка явилась одним из ядерных (причинных) факторов, усиливавших психофизическое напряжение и головную боль. Установка была некритично усвоена в «эмоционально заряженной» ситуации в родительской семье (регулярные поучения родителей о том, «как правильно поступать»). Таким образом, произошла фиксация этой информации в её сознании, став благоприятной почвой для развития соответствующих поведенческих особенностей. Данная установка активно «поддерживалась» и данными обстоятельствами жизни (защита диссертации). Эта фиксация осталась и после завершения работы над диссертацией, продолжая вызывать психофизическое напряжение, стресс. При этом сама установка стала уже неадекватной изменившимся условиям жизни (завершение работы над диссертацией) и по сути явилась дезадаптивным элементом психики, влияющим на специфическое поведение женщины в различных обстоятельствах жизни (хроническое умственное напряжение) и вызывающим, в том числе, головную боль.
Интересно, что в процессе работы с болевым симптомом, после перехода на уровень телесных переживаний, осознания ментальной установки и эмоциональной реакции, клиентка физически ощутила расслабление и вялость артикуляционных мышц. Можно сказать, что тело естественно отреагировало на необходимость «чётко формулировать мысли», отказом от этого напряжения — их «чёткого изложения», от напряженного ритма речи вообще. Напряжение и боль сменились расслаблением, замедлением речи, теплом и комфортом, произошла психофизическая регенерация.
Пример №2 (фрагмент протокола одной из первых встреч). Клиент — статусная персона, руководитель одной из крупных государственных организаций. Первичный запрос — «работа с публичным лицом»; проблема заключалась в том, что в разговоре с определённого типа людьми, а также в процессе публичных выступлений, в том числе, по телевидению он часто совершал непроизвольные движения плечом. Это его беспокоило, «нервный тик мышц плечевого сустава», по сути, стал его клиентским запросом на индивидуальную работу.
Консультант (Кт.): Похоже, эти движения не всегда присутствуют, сейчас я этого не вижу…
Клиент (Кл.): Да, сейчас другая обстановка, и я спокоен… (улыбается, затем взгляд несколько отводит и задумывается, минутная пауза, взгляд на консультанта).
Кт.: Обстановка, где начинаются эти движения, отличается от той, что здесь, где вы в спокойном состоянии…
Кл.: Конечно, здесь только мы вдвоём, при этом вы внимательно слушаете меня и пытаетесь помочь (более удобно располагается в кресле и внимательно смотрит на консультанта, улыбается).
Кт.: Ваше состояние и настроение сейчас другое — спокойное и нет никаких «лишних» движений, и вы видите, что моё внимание направлено на вас…
Кл.: (собираясь в активную позу, опираясь локтями на колени, пальцы рук «в замке», практически не моргающий взгляд на консультанта) Да, но я иногда чувствую какое-то беспокойство при публичных выступлениях или разговоре с человеком, который откровенно как бы «давит» на тебя взглядом или какими-то фразами, как недавно на заседании Государственной Думы, я разговаривал с одним таким (называет имя известного государственного деятеля). Ко всему ещё у меня начинаются эти движения, совсем становится не по себе…(речь в начале фразы ритмичная, чёткая, к концу более сбивчивая и вялая, хмурится, взгляд отводит в сторону, совершая непроизвольное движение плечом).
Кт.: Ситуация публичного выступления и разговор с человеком, который как бы «давит» заставляют вас беспокоиться, в этот момент и появляются непроизвольные движения. Как сейчас…
Кл.: Да, когда нервничаю, когда не уверен в себе, не всегда знаю, как отреагировать, когда на мне лежит большая ответственность, если я выступаю с докладом, например…(произносит с энергией в голосе, громко, эмоционально, глядя в глаза, речь чёткая, активная жестикуляция сопровождает перечисление проблемных ситуаций, в которых проявляются непроизвольные движения, сами непроизвольные движения при этом отсутствуют).
Кт.: (после некоторой паузы) Похоже, когда вы говорили сейчас о ситуациях, где проявляются эти движения, самих движений не было…
Кл.: Да, я чувствую какую-то внутреннюю активность, энергию…, просто знаю, о чём говорю!
Кт.: (сидя, в активной позе, подавшись вперёд, взгляд обращён на клиента, пауза…)
Кл.: (быстрый взгляд на консультанта, затем быстро отводит взгляд в сторону, как будто бы его «окликнули» и после некоторой паузы) Я в первый раз наиболее отчётливо понял, что в этом состоянии у меня нет никаких движений…
Некоторые комментарии к этому случаю. После осознания клиентом очевидной связи непроизвольных движений со своими «негативными» и «позитивными» эмоциональными состояниями, акцент в восприятии им своей проблемы сместился на эти состояния. Работа была направлена, таким образом, на развитие его способности эмоциональной, психофизической саморегуляции в сложных для него обстоятельствах и проводилась в двух взаимосвязанных направлениях: 1) психотерапия негативных эмоциональных состояний; 2) тренинг развития психофизических навыков и компетенций. Выбор того или иного направления был обусловлен состоянием клиента и его актуальной потребностью «разобраться в себе» или развить определённые способности. В первом случае был применен метод экологической психотерапии психосоматических расстройств, во втором — экологический стресс-менеджмент, включающий дыхательные и двигательные практики[5].
Наблюдение поведения клиента по окончании этой работы, в ситуации очередного публичного выступления, обратная связь некоторых его коллег, субъективная оценка своего состояния им самим дали основание говорить о значительных позитивных изменениях в состоянии.
Пример № 3. Фрагмент протокола индивидуальной психотерапевтической сессии, с комментариями по ходу беседы. Клиент — женщина около 30-ти лет, до этого в первый раз она пришла на прием вместе с мужем в связи с регулярными конфликтами, продолжающимися фактически с начала их совместной жизни на протяжении шести лет. На первой встрече, где супруги периодически вступали в конфликт между собой по самым разным поводам, было решено совместно, что несколько встреч с супругами пройдут не в совместном, а в индивидуальном формате.
Психотерапевт (П.) (глядя на часы): Мы начинаем сегодня встречу ровно в назначенное время.
Клиент (К.): Вообще-то, это не характерно для меня, я часто опаздываю, но сегодня постаралась быть вовремя, наша встреча очень важна для меня (взгляд сосредоточенный, цвет кожи лица бледный с темными кругами под глазами).
П.: То, что происходит сейчас в вашей жизни в отношениях с мужем и возможность что-то изменить, побуждает вас больше контролировать себя в плане времени.
К.: Да, после прошедшей встречи втроем у нас отношения несколько дней были значительно лучше, чем обычно, мы постарались выполнить домашнее задание — не обсуждать пока личные темы, которые сразу же провоцируют ссоры между нами, а говорить на отвлеченные темы. Но только до какой-то степени нам удалось выполнить это задание, так разговор становился немного наигранным, искусственным и неинтересным, и мы замолкали или начинали заниматься каждый своими делами, если разговор происходил дома.
П.: Получалось несколько формальное общение, неинтересное поэтому…
К. (улыбаясь): Да, мы так не привыкли общаться, а если уж общаемся, то много эмоций, обязательно ссоримся очень сильно, потому что у каждого свое мнение на все, и эти мнения часто противоположны друг другу по смыслу, в том числе и на вклад в нормализацию семейных отношений. Когда я говорю мужу, что я делаю для этого, он ловит меня на каких-то ошибках, недостатках или безответственности, как он считает. Когда я ему говорю о его недоработках в этом отношении, он говорит, что я «обнуляю» все его попытки нормализовать наши отношения (произносит без улыбки).
П.: Формально — не интересно, не формально — ссора, так как разные и часто противоположные мнения на многие вещи, в том числе на вклад в нормализацию ваших отношений.
К.: Мы можем поссориться из-за всякого пустяка, у меня происходит резкий перепад настроения, какие-то американские горки получаются, я очень устаю от этого.
П.: Резкие перепады настроения, сопровождающиеся усталостью…
К.: Как недавно, мы ехали в машине, я за рулем, муж рядом, при этом я неплохо вожу машину, это многие признают, кто ездит со мной. Но у мужа есть привычка делать мне замечания, критиковать мое вождение. Он опять это сделал, размахивал руками, я попросила его не махать, так он закрывает мне зеркала заднего вида, раз пять попросила, терпела, а на шестой не выдержала и так сильно наорала на него, потом он на меня, и мы опять очень сильно поссорились.
П.: Сначала вы не выдержали и сорвались, затем и он, и опять «американские горки» …
К.: Да уж, казалось бы, мелочь, но мне иногда достаточно одной искры, и все, что накопилось за какое-то время, вдруг вырывается наружу. Так у меня с мамой было, наверное, еще с самого детства, лет с пяти, чуть что, она сразу в крик, при этом по пустякам — запачкалась ли я едой, уронила ли мыло, бросила колготки (произносит энергично с возмущением, жестикулируя, глядя на психотерапевта). Это наследственное у меня, наверное. Я иногда ловлю себя на таком же поведении по отношению к нашему сыну… (поза более спокойная, грустная улыбка на лице). Кстати, отец занимал более конструктивную воспитательную позицию по отношению ко мне, даже когда я, уже в подростковом возрасте, могла обмануть, убежать из дома, украсть. Он старался сесть, поговорить со мной, разобраться в том, что произошло, и я стараюсь также вести себя со своим ребенком (говорит спокойно, глядя на психотерапевта).
П.: Наверное, не очень приятно, когда вы видите в себе эту «наследственность», которая, к тому же влияет и на ваши отношения с ребёнком, но в то же время вы осознаете это и пытаетесь поступать со своим сыном так, как с вами обходился отец…
К.: Да, мамина модель поведения во мне, и мне неприятно в этом себе признаваться (усилились складки в области лба, взгляд опущен вниз).
П.: Вы, похоже, можете признаться в этом самой себе… И мне…
К.: При этом мама всегда учила меня держать лицо и не показывать свои эмоции, все должно быть чинно и благородно, так она и делает, когда мы, например, приходим с мужем в гости к моим родителям. Муж это видит и во мне, и часто критикует меня за то, что я уже с другими людьми часто веду себя как-то наигранно и неестественно. Мне это самой не нравится, я все время чувствую себя какой-то зажатой, как в тисках (говорит энергично, взгляд направлен на психотерапевта).
П.: Как в тисках…
К.: Даже физически, в плечах, в руках, даже в скрюченных пальцах ног, как будто я стараюсь вцепиться в пол, в лице ощущение, как будто на меня одет рыцарский шлем с забралом (начинает трогать свое лицо, надавливая пальцами обеих рук в области нижней челюсти).
П.: Привычку «держать лицо» вы чувствуете прямо сейчас в неприятных физических ощущениях в плечах, руках, пальцах ног, в лице…
К.: В плечах прямо чувствую, что ходит там что-то сейчас ходуном.
П.: Наблюдаете за своими ощущениями и делитесь со мной…
К.: Непривычно мне это делать, привычней копить в себе такие переживания и ощущения до какого-то момента, пока не прорвет, причем из-за пустяка часто…
П.: Новый опыт, непривычный, вы работаете над собой…
К.: Да! Меня почему-то радость сейчас переполняет, но я даже улыбку пытаюсь сдерживать…
П. (с улыбкой): Не вздумайте здесь веселиться и хохотать, это неприлично! В кабинете психолога нужно только плакать…
К. (хохочет)…
П. (с улыбкой): Все-таки решились…
К. (смеясь): Да! И я чувствую, как меня стали эти тиски отпускать, посвободней стало в плечах, руках, в лице (действительно складки на лице и в области лба разгладились, щеки порозовели, темные круги под глазами едва заметны).
П.: Новые ощущения… и приятные при этом.
К.: Знаете, ведь мама так себя вела со мной и вообще не случайно, сейчас я это лучше понимаю. Отец пил, по сути, был алкоголиком, наверное, тоже не случайно, но с ним было очень трудно, вот она и истерила. Какое-то время терпела все это, потом срывалась, в том числе и на меня.
П.: Сейчас вы лучше поняли, что происходило с мамой.
К.: Я понимаю, что и мне это передалось, наверное, сначала терплю до последнего, хотя мне очень неприятно, а потом я завожусь с пол-оборота и срываюсь, ссоримся с мужем, потому что предъявляем друг другу претензии, получаются эти американские горки опять, от которых я сама потом и страдаю.
П.: Вы видите сходство в таком поведении между собой и мамой.
К.: Да, вижу, но не знаю пока, что с этим делать (смотрит на терапевта).
П. (пауза, смотрит на женщину): Не знаете. Пока…
К.: Хотя вот сейчас, несколько минут назад, для меня было что-то новое, когда я делилась с вами своими эмоциями, состоянием, ощущениями в теле, мыслями — непривычно для меня… Надо бы записать все это, а то забуду! Это во мне моя внутренняя отличница говорит… (смеется).
П.: Получили новый опыт — не держать в себе свои переживания, приятные ли они или неприятные, не копить их, но делиться этим, когда эти переживания чувства, ощущения возникают, рассказывать о них, в данном случае мне, при этом, не предъявляя никому претензий, но пытаясь понять, отчего так вы реагируете...
К. (улыбаясь): Хорошо бы и в жизни, в отношениях с мужем так делать!
П. (после некоторой паузы, с улыбкой): Да, можно попробовать…
В подобном последовательном, отражающем взаимодействии у пациента, как правило, последовательно развивается аутентичный процесс осознавания себя, своих потребностей и приоритетов, собственное видение проблемной ситуации и путей её разрешения, происходят маленькие и большие открытия и как результат — неожиданные эффективные решения. Всё это не может не вдохновлять его на дальнейшее включённое движение по этому пути вместе с тренером, а в дальнейшем и без него, т.к. вырастают и развиваются собственные механизмы саморегуляции. При этом данные механизмы вырастают естественно, благодаря заинтересованности творческим процессом самоисследования, симпатии к нему, из «чувства умиления» (В. В. Розанов) и всё большего понимания связей между этим процессом и реальным результатом, между внутренней работой и внешним событием. В этом случае у специалиста нет необходимости «кормить» своего пациента отвлечённым от живого процесса сценарием профессиональных действий, вызывая тем самым его сопротивление и зачастую отчуждение от процесса психологической работы[6]. В естественном взаимном и творческом выращивании способностей человека к личностной саморегуляции и заключается сущность экологического подхода в психотерапевтической практике.
Психологическая работа выстраивается, таким образом, в логике естественного поддержания самостоятельной жизнеобеспечивающей функции личности, которая на начальном этапе уже выражена в потребности обратиться к специалисту и сформулирована в каком бы то ни было виде. В такой работе важно «не затоптать» эту естественную мотивацию, проявившуюся на фоне личного кризиса, или какой-либо другой проблемной ситуации. Собственно, подобное «затаптывание», как правило, имеет место быть в случае, когда активность консультанта значительно превышает активность его клиента в целостном понимании им своей проблемы и собственном стремлении её разрешить.
2. "Дорожная карта" терапевтического процесса в экологическом ключе
Экологический процесс психофизической регенерации (начиная с момента обращения к специалисту, завершая наблюдением качественно новых, порой непредвиденных результатов психологической работы) можно описать следующими основными этапами, естественно разворачивающегося терапевтического взаимодействия[7]:
- Различного рода эмоционально-психологические и телесно-двигательные реакции и состояния, с которыми клиент обращается за помощью, его живая заинтересованность, увлечённость, включённость в проблему, эмоциональное ее переживание, эмоциональная заряженность на ее решение – мотивация к психотерапевтическому процессу;
- Своевременный, адекватный по форме, содержанию и дозе отклик специалиста на эту потребность в семантическом поле клиента – «терапевтическое отражение» на понятном клиенту языке[8], что, как правило, позволяет:
а) устойчиво поддерживать эту включенность (естественное психофизическое возбуждение, возникшее в проблемной для человека ситуации).
б) устанавливать все более глубокий контакт и процесс совместного исследования личности клиента, его жизни.
в) увидеть триггеры, усиливающие психосоматический дисбаланс в актуальных жизненных обстоятельствах.
г) яснее увидеть связь психосоматической симптоматики с ее условной первопричиной – пусковой ситуацией и эмоционально к этому отнестись (эмоциональное и телесно-двигательное отреагирование).
д) пережить ситуативный положительный эффект в своем психосоматическом состоянии, иногда через обострение своего эмоционально-психологического и физического состояния.
е) заложить фундамент устойчивого конструктивного изменения поведения и реакций, приводящих к заболеванию, отношенческим проблемам, проблемам социальной адаптации – видение новых нестандартных решений
ж) практически экспериментировать с этими решениями в условиях психотерапевтического взаимодействия.
з) перенести этот опыт в жизнь за пределы кабинета психотерапевта.
и) получить и анализировать новый опыт поведения, новые способы психофизической регуляции в условно проблемных обстоятельствах жизни.
к) перейти на новый качественный уровень жизни, определяемый параметрами психосоматического здоровья, отношений, социальной адаптации и самореализации.
3) Возможное обращение к психотерапевту с желанием поделиться новым опытом, находками и открытиями, проблемами и жизненными задачами на новом уровне жизни, вероятный переход на другой уровень контакта между специалистом и его подопечным, когда функциональность и утилитарность психотерапевтического процесса дополняются уже трансперсональным, духовным опытом взаимоотношений;
- Смысл работы с мотивационно-потребностной сферой клиента — его жизнеобеспечивающей функцией заключается именно во внимательности к ней, какими бы «примитивными», на первый взгляд, реакциями (потребностями, желаниями, внутренним томлением) она не проявлялась в каждый момент психологического взаимодействия. Задача специалиста (1) наблюдать это феноменальное проявление, эту интенцию (2) пытаться понимать, какого рода потребность проявилась и вчем, как она выражена (вербально или невербально), (3) реагировать на проявленную интенцию своевременным, адекватным, творческим действием — «отражением», особенно если клиент переживает определённые сложности в выражении и реализации своих потребностей, нуждается при этом в помощи извне для преодоления этих сложностей. Так, например, человек может столкнуться со своей неспособностью чётко распознавать и выражать свои желания (биологические, психологические, социальные, духовные), с нарушением иерархии потребностной сферы, противоречивостью между ситуативными желаниями и потребностями на перспективу жизни (что важно сейчас, а что потом?), гипертрофированным доминированием одних потребностей над другими, подменой аутентичных потребностей, навязанными извне и др.
- Специалист может, насколько возможно, адекватно случаю и поведению клиента выразить своё понимание его проблемной ситуации — отразить происходящее своевременным действием (словом или фразой, подчёркивающих смысл происходящего, выражением своих чувств, взглядом, дающим поддержку, паузой, шуткой, возникшим в контакте ярким мысленным образом и т.д.). При этом своевременность этого действия напрямую связана с поведением клиента, «сигналами» мотивационно-потребностной сферы его личности — потребностью в активности специалиста (открытый вопрос к специалисту, «оглушительное» молчание клиента, желание избавиться от психофизического дискомфорта, поделиться чувствами и мыслями или услышать от специалиста обратную связь, обсудить ситуацию, поспорить, получить поддержку и т.д.). Своевременность действия связана, естественно, и с готовностью самого специалиста отреагировать на эту потребность клиента. Адекватность действия специалиста заключена в точном отражении поведения клиента, без привнесения (насколько это возможно!) в это отражение лишних смыслов, информации (собственных субъективных проекций), не имеющих отношения к состоянию и поведению клиента и только лишь повышающих риск ещё большей путаницы в понимании клиентом себя и проблемной ситуации. Зачастую одного своевременного и точного действия достаточно для решения задачи в каждом конкретном случае (даже если клиент это сразу не осознал!).
- Выражаемое специалистом терапевтическое понимание поведения, слов клиента может носить поддерживающий либо фрустрирующий характер (т.е. любое действие клиента можно рассмотреть как с позитивной, так и с негативной для него точки зрения). Если это понимание «попадает» в собственное понимание клиентом порядка вещей, своих действий, своей положительной роли в происходящем («я же всем хотел добра!», «я считаю это правильным, потому что…»), более того, клиент нуждается в подобном со-понимании, тогда данное действие скорее носит поддерживающий характер и располагает к продолжению работы. Даже если выражаемое специалистом понимание является более глубоким, разносторонним, опережая собственное восприятие клиентом своих действий, при этом делается акцент на его негативной роли в происходящем, то данное понимание скорее воспринимается последним, как послание «ты сам во всём виноват!» или «ты не успешен, опять не справился» и т.д. Восприятие такого послания сопровождается, как правило, дискомфортом, носит фрустрирующий характер, может вызвать агрессию, сопротивление и в итоге побуждает клиента завершить работу досрочно. Точно и своевременно выражаемое понимание позитивной стороны действий клиента, эмоциональная нейтральность и безоценочность этих действий в сочетании с паузой в разговоре, часто возникающей после такого отражения, создают благоприятную почву — готовность самого клиента к восприятию своих действий с другой, условно негативной точки зрения. Как правило, подобное восприятие уже не сопровождается сильным неконтролируемым дискомфортом и сопротивлением. Необходимости в искусственной, специально создаваемой специалистом фрустрации, которая способна значительно ухудшить состояние человека, нет. Клиент расширяет собственное восприятие, переживает дискомфорт ровно настолько, насколько он готов к этому в данный момент, и это происходит достаточно безопасно для него.
Стремясь к наиболее точному, своевременному вербальному и невербальному отражению поведения клиента, консультант создаёт тем самым потенциально благоприятные условия для самостоятельного (а не навязанного из вне) понимания клиентом того, что с ним происходит в данный момент, влияет на эффективность его профессиональной деятельности, качество его жизни. «Зеркало» специалиста стремится к более адекватному отражению того, что не может в силу понятных причин адекватно отразить «искривлённое» зеркало клиента, искажая его восприятие своего внутреннего мира, обстоятельств его профессиональной деятельности. Безусловно, специалист оказывает в известной мере определённую помощь своему клиенту, включая своё понимание, «подставляя» своё зеркало. При этом он не навязывает своё понимание, как истину в последней инстанции, своевременно и деликатно выражая его в диалоговой, незавершённой, творческой форме. Последнее слово всегда за «обладателем» своей проблемы.
В таких условиях у клиента появляется естественная возможность самостоятельно развить в себе эти способности и научиться жить с более глубоким и адекватным восприятием себя и окружающего мира. Кроме того, дискомфорт неопределённости, тупика, незнания «что делать?», встретившись с соответствующим пониманием и отражением, как правило, теряет своё острое проблемное наполнение и сменяется более ресурсным, устойчивым и ясным состоянием сознания и, как следствие, более отчётливым пониманием себя в системе жизненных координат: «Вот оно что! Теперь я лучше понимаю, что со мной происходит, и что с этим делать…!». Это значит, что акт взаимопонимания и самопонимания состоялся, различного рода маленькие и большие озарения, как правило, неизбежны в такой работе, придавая ей эмоциональную заряженность, значимость, событийность. Специалисту остаётся лишь поддерживать своё «зеркало» в рабочем состоянии, в чём он сам как человек и как профессионал, безусловно, заинтересован.
Таким образом, можно условно обозначить «уровни мастерства» работы специалиста по степени возрастания сложности и степени снижения директивности и его субъективного влияния на процесс в любой разновидности помогающих человеко-ориентированных профессий (антропопрактик):
1) выслушивание «проблемы» или задачи и советы «с ходу», как их решить, критические оценочные замечания специалиста к поведению клиента в проблемной ситуации, исходя из своего субъективного опыта;
2) выслушивание «проблемы» или задачи, соотнесение специалистом проблемы или задачи с какой-либо теорией, концепцией, технологичной схемой работы, психотехническим приемом, упражнениями и их применение в работе с клиентом;
3) выслушивание проблемы или задачи, самостоятельный анализ и понимание возможных вариантов их решения, «подводка» клиента к оптимальному решению с помощью специальных вопросов и обратной связи;
4) выслушивание «проблемы» или задачи, вход в семантическое поле клиента — понимание его смыслов, языка, понятий, которыми он обозначает свои проблемы и задачи, налаживание первичного контакта-диалога с помощью «присвоения» этих смыслов (сделать чужую мысль своей — уметь повторить «своими словами»), своевременное более четкое, емкое, образное и понятное клиенту переформулирование того, что он сам говорит, а также своевременное и максимально адекватное отражение всех (в том числе невербальных) реакций, которые клиент привносит в контакт. Работа с «дельтой» между запросом клиента и его глубинной задачей или проблемой. Советы, упражнения, вопросы, обратная связь специалиста в данном случае вторичны и могут вообще не использоваться.
Примечание. Степень субъективного «присутствия» специалиста в работе с клиентом с каждым уровнем уменьшается. Специалист становится для своего подопечного «зеркалом» со своим практическим, жизненным опытом и образованием, отражая более точно то, что клиент предъявляет в контакте в размытой и неясной форме. В такой работе всё меньше советов, упражнений, вопросов, концепций, спекуляций и интерпретаций, но всё больше контакта и более ясного понимания сокровенных томлений личности клиента в данный момент и в жизни вообще, всё больше точного реагирования на происходящее в контакте (адекватное и своевременное отражение).
4. Живая методология экологической психотерапии
Условно можно обозначить два основных «уровня» (методологический и методический) взаимодействия с клиентом: мета-уровень — то, что изначально предполагается по отношению к человеку, жизни вообще (философская, ценностная позиция). В условиях данного мета-уровня непосредственно проводится работа на втором уровне в непосредственном взаимодействии «здесь-и-теперь».
Первый уровень предполагает опору на базовые жизненные ценности по отношению к человеку, его социальной деятельности. В экологическом подходе — это целостное психофизическое здоровье и развитие, право на личностную свободу и самоопределение, творческая социальная адаптация. В свою очередь, подобная философская позиция опирается на следующие базовые идеи:
— человек рассматривается, как потенциально развивающаяся и деградирующая динамическая «система», как синергийная совокупность взаимодействующих индивидуальных психофизических и социальных аспектов личности в их онтогенезе;
— процесс «развитие-деградация» напрямую связан со способностью субъекта к удовлетворению своих биологических и психологических потребностей, где различного рода нарушение их удовлетворения ведёт к кризису, имеющему свои многофакторные психофизические, социальные проявления;
— процесс удовлетворения субъектом своих потребностей, по сути, непрерывен и имеет свои феноменальные проявления в любой момент времени, при необходимости он может быть исследован и скорректирован в ходе психологического взаимодействия также в любой момент времени;
— в качестве субъективного переживания удовлетворения либо неудовлетворения субъектом своих потребностей рассматриваются, соответственно, состояния эмоционально-психологического комфорта и дискомфорта, которые являются базовым регулятором поведения, деятельности, что выражено в избегании дискомфорта и стремлении к комфорту;
— стремление к комфорту и избегание дискомфорта обеспечивают естественное функционирование субъекта и дают направление его деятельности по дальнейшему жизнеобеспечению;
— кризис выражается в состояниях психофизического дисбаланса телесно-двигательной, эмоционально-психологической сферы личности;
— психологическая работа направляется на снятие излишнего напряжения либо создание необходимого тонуса, поддержание оптимального организмического баланса, на развитие процессов самоосознания индивидуального состояния и социального взаимодействия, за счёт механизмов личностной, психофизической саморегуляции;
Для построения эффективного процесса в непосредственном психологическом взаимодействии с субъектом создаётся благоприятный «психологический климат» — фон, который обеспечивают следующие основные факторы (второй уровень):
— свобода поведения в процессе психологического взаимодействия, при уважении границ личности клиента и внимании специалиста к своим личностным границам;
— внимательность к различным феноменальным (биологическим, эмоционально-психологическим, «отношенческим») проявлениям клиента в процессе взаимодействия и за его пределами;
— стремление к наиболее полному пониманию тех или иных феноменальных личностных проявлений в процессе взаимодействия;
— своевременная и адекватная реакция специалиста на происходящее в психологическом взаимодействии (творческое отражение), которое направляется эмоционально заряженными либо эмоционально выхолощенными состояниями клиента, его самостоятельной активностью (выражаемыми потребностями) в данном взаимодействии;
Подобный подход в психологической работе даёт возможность создать благоприятные условия для изучения особенностей личности, в том числе её потребностей, способах их удовлетворения. И здесь уже не столь важно, с помощью каких концептуальных позиций мы можем рассматривать феноменальное мотивационно-потребностное «пространство» клиента, важно то, что мы можем наблюдать ежесекундно в поведении отдельного человека естественную совокупность и последовательность жизненных потребностных проявлений, которые в силу своей иерархической запутанности, противоречивости лишают человека устойчивости в буквальном и переносном смыслах слова.
Таким образом, психологическая работа направляется на исследование мотивационно-потребностного «пространства» клиента, включая его индивидуальные психофизические потребности, потребности социального характера, на поиск наиболее резонансного сочетания этих потребностей. Основными этапами подобной психологической работы, направленной на глубинные аспекты личности, являются следующие:
— наблюдение (исследование), диагностика и локализация проблемы (прежде всего, соотнесение того, что говорит клиент о проблеме с тем, что реально происходит в его жизни, деятельности, поведении, как это проблема себя проявляет?); последовательное и своевременное достижение с клиентом взаимного понимания реальной проблемы (зачастую основной проблемой становится как раз разрыв: «дельта» между тем, что заявляет клиент, как проблему — его искажённое восприятие симптомов, внешних признаков проблемы, и тем, что является реальной проблемой (центральная причина) его жизнедеятельности (в некоторых случаях осознание клиентом этого разрыва и является разрешением проблем, с которыми он обратился к специалисту);
— исследование проблемной зоны (история и обстоятельства возникновения проблемы, характер и частота её «обострения», отношение к проблеме самого клиента: способы и время её самостоятельного преодоления, определение «сильных» и «слабых» сторон (неиспользованных ресурсов в её решении);
— поддержка и развитие собственного ресурса клиента (поддержка «сильных» сторон в решении проблемы, их анализ и осознанное использование, своевременная проработка «слабых», через их осознавание, психотехническую работу и формирование нового опыта действий);
— интеграция полученного опыта, его ассимиляция, присвоение, ощущение нового опыта действий, как своего, аутентичного;
— инициация нового опыта действий в условиях экспериментального психологического пространства (если в этом есть необходимость);
— перенос присвоенного опыта за пределы пространства психологической работы (семья, профессиональная деятельность, другие отношения);
— формирование навыков самообучения в разрешении проблем (автономность и самостоятельное развитие, переход на новый качественный уровень жизни, такой переход в дальнейшем может происходить естественно, как результат прохождения предыдущих этапов);
Описанные выше «уровни» и этапы работы по сути составляют универсальный подход в психологической практике, независимо от области её применения: в здравоохранении, бизнес-процессах, системе образования.
Естественно, всё вышесказанное также в определённой степени «порядок» действий специалиста, во всяком случае, подход, который как-то логически структурируется и вполне может быть назван сценарием. Всё так, кроме одного — приоритетов в этой работе. В одном случае психологический феноменальный контакт может быть целиком подчинён концепции, отвлечённому от конкретного случая технологическому сценарию, не резонируя с данным конкретным человеком и его феноменальной проблемной ситуацией. В другом — описываемый подход в психологической работе выстраивается, относительно «живой» ситуации, ситуации феноменального и разнообразного проявления жизнеобеспечивающей функции личности, функции психофизической регенерации — естественных закономерностей индивидуального и социального человеческого поведения в ситуации восстановления и поддержания своего здоровья. Эти факторы по сути и являются смысловым фундаментом в данной работе, определяющим соответствующий культуральный вектор в экологической психотерапии психосоматических расстройств личности.
Таким образом, основные смыслы экологической психотерапии психосоматических расстройств заключаются в следующих позициях:
1) Экологическая психотерапия психосоматических расстройств личности – недирективная психологическая антропопрактика - метод работы с физическими и психическими нарушениями, который можно рассматривать в качестве альтернативного метода работы с этими нарушениями. Это естественный и последовательный процесс организации внутренней экологии души, ума и тела во взаимосвязи с окружающей социальной и природной средой обитания.
2) Это метод немедикаментозной работы с заболеваниями человеческого организма и психики, вызванными, как правило, долговременным или кратковременным стрессом и неспособностью человека к эффективной психофизической саморегуляции в стрессовых для него обстоятельствах.
3) Процесс экологической психотерапии основан на понимании обратившегося за помощью человека в его целостном единстве. Это единство всегда, так или иначе, проявляет себя в психотерапевтическом процессе (и не только) через явно и неявно выражаемые потребности, желания, «сокровенные томления», мотивы - мотивационно-потребностную сферу личности в различных ее модальностях (телесно-двигательной, внутриорганной, эмоциональной, рационально-интеллектуальной, социальной, духовной и др.)[9].
4) Баланс между системным и феноменологическим подходом в экологической психотерапии психосоматических расстройств обеспечивается детальным исследованием мотивационно-потребностной сферы личности, проявляющейся в самых разных реакциях и являющейся основным предметом психотерапевтической работы, так как, судя по всему, именно в этой сфере личности потенциально заложена, а порой четко выражена функция естественной психофизической регенерации – самовосстановления организма и психики или натуральная психофизическая основа жизнедеятельности.
5) Эффективно организованный психотерапевтический, равно как терапевтический процесс вообще, как правило, всегда следует феноменальной естественной (экологической) логике самовосстановления целостности организма и психики, детальному ее изучению и деликатному отношению к ней, так как на сегодняшний день эта логика ни кем досконально не изучена, вероятно, ни кем пока и не может быть изучена, учитывая уникальные индивидуальные особенности каждого человека, особенности нарушения его психосоматического здоровья.
6) Естественная взаимосвязь функции естественной психофизической регенерации и «зоны ближайшего развития» - также один из основных предметов психотерапевтического процесса, формирующий целостный экологический подход к процессу выздоровления. Эта взаимосвязь, во многом, определяет логику экологической психотерапии, обеспечивая построение глубокого межличностного контакта между специалистом и его подопечным. В свою очередь, данный глубокий контакт, создающий эффект межличностного резонанса и синергии обуславливает процесс личностного развития - позитивные качественные изменения, как в состоянии здоровья заболевшего человека, так и в его жизненных стратегиях, мировоззрении, образе жизни.
7) Экологическая психотерапия – это всегда процесс минимизации искажающего влияния личности специалиста (навязывание своего субъективного опыта, картины мира, интерпретаций и оценочных суждений) на личность и жизнь его подопечного, где психотерапевтическая технология (концепция) подчинена уникальной функции индивидуальной психофизической регенерации организма, психики, подчинена уникальному процессу развития личности. Именно такой процесс, в итоге, помогает заболевшему человеку научиться быть в гармонии со своей внутренней природой и индивидуальностью, познавая ее все глубже, а также с его природной и социальной средой обитания, вне которой человеческая жизнь невозможна.
8) Качественная психотерапия, по сути, это всегда работа и с психосоматическим нарушением разной степени выраженности и устойчивости (от ситуативного психосоматического дискомфорта до хронических органических нарушений соматической ткани), возникающим на фоне практически любой проблемной для человека, эмоционально заряженной ситуации и затрудняющим ее разрешение в связи с неразвитой его способностью к психофизической рефлексии и саморегуляции. Все это в совокупности является содержанием психотерапевтического процесса, эффективность которого во многом зависит от того, насколько умело специалист обходится с этим содержанием.
«Родословная» подхода и метода:
Культурно-исторический подход – (Л.С.Выготский) - «зона ближайшего развития», переход от натуральных функций к культурным и «осредствление», преодоление коллекционирующего характера психосоматических расстройств и систематизация научного опыта на основе «идеи-хозяина» (по Л.С.Выготскому). В теории и практике экологической психотерапии – Целостный экологический подход и «динамическая модель личности», овладение средствами психофизической саморегуляции, как развитие идей культурно-исторического подхода, техника «креативного переформулирования» («эстетическая реакция» по Л.С.Выготскому и М.М.Бахтину), как функциональный инструмент терапевта.
Гуманистический подход (К.Роджерс) – «психотерапия, как встреча», апелляция к здоровой части личности клиента, раскрытие личностного потенциала. В экологической психотерапии еще и возможность видеть и учитывать теневую «нездоровую» часть личности, уметь взаимодействовать с ней напрямую. Кроме этого, нахождение себя в профессии, своем деле, определение своей референтной группы, построение удовлетворяющих близких и семейных отношений.
Гештальт терапия (Ф.Перлз) и Процессуально-ориентированная психотерапия (А.Минделл) – важность того, что происходит «здесь-и-теперь» с чувствами, мыслями, телом, работа с «незавершенными гештальтами» на «границе контакта», концентрация на процессе взаимодействия, следование тому, что происходит и, одновременно, надситуативный анализ опыта. Вытекающие отсюда задачи экологической психотерапии – более точное, плотное и максимально полное восприятие происходящего в психотерапевтическом процессе, своевременное адекватное вербальное и невербальное его отражение психотерапевтом – явно и не явно выражаемых клиентом потребностей («сокровенных томлений»), соединение ситуативного процесса с надситуативным его анализом («мета-позиция»).
Соматическая психотерапия Биосинтез (Д.Боаделла) – интегративный холистический подход, в опоре на райхианскую телесно-ориентированную психотерапию, фундаментальную медицину (гистология), восточную и античную философию, интегративная «модель личности», исследование и терапия в опоре на принцип «гипо» и «гипер» (Платон) различных психологических и физических особенностей личности, принцип необходимого и достаточного контейнирования и выражения чувств, «заземление», «центрирование» и «видение» - как ключевые механизмы адаптации на разных этапах развития. Дальнейшая разработка в теории экологической психотерапии интегративной «модели личности», исходя из онтогенеза телесно-двигательной, эмоциональной и умственной сфер личности, а также феноменологический подход к «норме» и «патологии». В практике экологической психотерапии - инициация психотерапевтической работы с «любого места», исходя из актуального клиентского запроса, психотерапевтический процесс, одновременно, как работа с «дельтой» между первичным запросом («симптомом») и глубинной проблемой («причиной» нарушения), индивидуальный подход к разработке терапевтических телесно-двигательных психотехник (креатив-методик) в процессе психотерапии.
Христианская метафизика (Святитель Лука, Антоний Сурожский). Понимание психотерапии, не только, как рационально организуемого процесса, но и как метафизического, его переживание, как мистического опыта, рационально не познаваемого. Например, наблюдение и сопровождение в процессе экологической психотерапии «непреднамеренной активизации жизненного поля» пациента - событий и людей, актуализирующихся на данном этапе его жизни, при глубоком переживании им эмоционально заряженных тем и трансформации своего отношения к ним.
Междисциплинарный холистический подход к изучению человека (Г.Бейтсон) - гибкая система «организм в своей окружающей среде», единство природы и разума, существование индивида в целостности и равновесии со средой, равновесие сознательных и бессознательных (искусство, религия и пр.) форм психической деятельности. В экологической психотерапии – применение «экологической», естественной природной логики устройства организма к «алгоритмизации» психотерапевтического процесса в опоре на разумную функцию психофизической регенерации и жизнеобеспечения, «самонавигация» в конструктивных отношениях с социальной и природной средой обитания, использование термина «экологический» в названии подхода (целостный экологический) и в названии психотерапевтического метода.
Феноменологический подход и «очевидность в познании» (Э.Гуссерль). Непосредственное чувственное созерцание опыта и его сущностной основы. Вытекающая отсюда сверхзадача экологической психотерапии - отношение ко всем феноменам психотерапевтического взаимодействия, как к тому что очень ценно и важно, с чем необходимо учиться конструктивно взаимодействовать для решения терапевтической задачи. «Видение», как взаимосвязанная задача непосредственного чувственного восприятия и как понимание сущности вещей, способность дифференцировать «что вредно, что полезно» для восстановления, поддержания здоровья, развития в конструктивном взаимодействии с окружающим миром и людьми.
Принципы врачевания (Гиппократ, Авиценна, Парацельс, Ганеман). «Лечить не болезнь, но больного», баланс между симптоматическим подходом к лечению и устранением причины болезни, опора на целительные силы природы, принципы гомеопатии - «подобное лечится подобным», «минимальное воздействие, вызывающее максимальный эффект».
Восточные, славянские и некоторые другие этнические телесно-двигательные и психопрактики.
........................................................................................................
[1] Здесь и далее по тексту термин «психофизический» обозначает «психологический» и «телесный» - взаимосвязь произвольных и непроизвольных психических функций с мышечной системой, внутренними органами и системами. Подобный термин применяется, например, в таком выражении, как «приемы психофизической саморегуляции» (человеческого организма и психики).
[2] Под естественными процессами регенерации понимается буквально самостоятельная биологическая способность организма справляться с теми или иными заболеваниями, травмами (подобно тому, как зарастает ссадина на коже, срастается поломанная кость и т.д.), а также понимается непроизвольная способность психики к самовосстановлению («время лечит душевные раны»). Задача специалиста понять, как устроена аутентичная функция регенерации обратившегося за помощью человека, каковы ее слабые и сильные стороны, искажения, при каких условиях эта функция активизируется, а при каких угасает, задача специалиста найти адекватные личности и организмическим особенностям клиента или пациента (если речь идет о стационарном лечении) способы самостоятельного поддержания и развития этой функции.
[3] Если говорить об индивидуальной работе, то подобная «психологическая наркомания» может выражаться в неодолимом желании человека непременно получить от психолога, к примеру, совет «как жить?» или подтверждение своей правоты, своей исключительности, в потребности переложить ответственность за свои действия на других (это привычно, приятно и удобно).
[4] Идея опоры на ресурс клиента, его движение совместно с психотерапевтом в зоне своего ближайшего развития и поддержка механизмов саморазвития в опоре на идеи Л.С.Выготского, начиная с 2007 г. неоднократно обсуждалась в журналах КИП и КПиП (А.Б.Холмогорова, В.К.Зарецкий, Ю.В.Зарецкий, А.Ф.Копьев и др.). Там же обсуждались и идеи «субъектности» клиента, сотрудничества и диалога клиента и психотерапевта. Идея опоры на концепцию Л.С.Выготского в психотерапевтической практике была впервые обозначена автором статьи в психологическом сборнике «Психология целостного опыта» (В.В.Можайский, Симферополь, Таврида, 1998).
[5] Оба метода являются взаимосвязанными составляющими интегрального метода «практика сопровождения» индивидуального и корпоративного клиента.
[6] Речь идёт о двух основных тенденциях на «рынке» психологических услуг — экстенсивном пути (применение всё большего количества отвлечённых от конкретного человека методов, приёмов, теорий, увеличение скорости и количества подобных «внешних» профессиональных действий при уменьшении КПД) и пути интенсивном (попытке разобраться и понять человека с его актуальными проблемами и потребностями, т.е. увеличение КПД при уменьшении скорости и количества «внешних» действий специалиста, опосредованных психотехническими приёмами).
[7] Здесь несколько схематично и по пунктам обозначены основные этапы естественного процесса экологической психотерапии. Все эти этапы вполне возможно еще более детализировать в различных нюансах и красках, как правило, закономерных с точки зрения естественной психофизической регенерации организма и психики. Возможно, для этого потребовались бы и средства образно-художественного, метафорического описания ткани психотерапевтического процесса.
[8] С определенной долей вероятности можно утверждать, что именно подобное действие специалиста является универсальным интегрирующим инструментом работы и естественным образом инициирует более глубокий процесс изменений клиента, его самопонимания и начало выхода из болезненного состояния, проблемной ситуации. Данное терапевтическое действие в какой-то мере можно соотнести с понятием «эстетической реакции» по Л.С.Выготскому и М.М.Бахтину. Более детально подобное действие, в качестве непроизвольного и произвольно организуемого творческого акта рассмотрено в авторской монографии «Баллада о лекаре. Психотерапевтический фольклор» (В.Можайский, 2017). Тема «эстетической реакции» была осмыслена автором с практико-психологической точки зрения, благодаря семинарам, организованным на факультете психологии МГУ, Ю.И.Фроловым и А.М.Айламазьян.
[9] Феномены психической деятельности (восприятие, рациональное, образное мышление, картина мира, мировоззренческие установки, мотивация, намерения и целеполагание, автобиографическая память, коммуникативные способности, человеческая телесность, включая непроизвольные и произвольные движения и многие другие) по-прежнему, часто, отделены друг от друга - как модальностями психологической работы, в рамках которых специалист той или иной школы, направления пытается помочь разрешить проблемную ситуацию клиента, так и отдельными предметами этой работы. Человеческая личность «раскладывается» на отдельные составляющие и работа осуществляется непосредственно только с этой составляющей, при этом, все это, в известной мере, служит больше политическим, экономическим целям «школы», а не изучению данного конкретного человека, истории его заболевания и выздоровления или же является следствием профессиональной некомпетентности и непонимания того, с чем «специалист» имеет дело. Уже самим этим фактом, на методическом и даже методологическом уровне, отметается потенциальная возможность восстановления целостного и взаимосвязанного функционирования организма и психики. Естественная функция психофизической регенерации и развития последовательно и естественно проявляющая себя в психотерапевтическом процессе, объединяющая все эти модальности и дающая, таким образом, уникальные возможности восстановления целостного функционирования организма и психики (иногда достаточно динамичного), в лучшем случае, искажается, в худшем – игнорируется вообще, вопреки гиппократовскому принципу «лечить не болезнь, но больного».
Владислав МОЖАЙСКИЙ
http://vladconsult.ru/services/ecological-psychotherapy