Стресс в жизни и жизнь в стрессе: механизмы психосоматического расстройства в результате дистресса. Индивидуальный стресс-менеджмент.

(отредактированный вариант статьи в журнале «Корпоративная культура», 2007) 

Аннотация: статья посвящена «управлению стрессом» - одному из ключевых аспектов – как общей корпоративной культуры, так и индивидуальной эффективности деятельности на любом уровне профессиональной, карьерной и бизнес-деятельности. Подробно, с примерами из жизни, а также практики профессионального, карьерного и бизнес-консалтинга, изложены концептуальные и предметно-практические вопросы по теме стресса, механизмов его возникновения, а также оперативных и системных методов его преодоления и профилактики. 

Ключевые слова и понятия: стресс, механизмы дистресса, стресс-факторы, корпоративная культура, персональная и организационная эффективность, факторы защиты от дистресса, преодоление и профилактика стресса в компании, психосоматическое расстройство, методы психофизической саморегуляции.

1. СТРЕСС В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ, ИСТОЧНИКИ СТРЕССА

Доводилось ли вам видеть дуб в состоянии стресса,
или дельфина, пребывающего в мрачном расположении духа, 
лягушку, страдающую заниженной самооценкой,
кошку, которая  не может расслабиться,
птицу, обремененную обидой?
Поучитесь у них умению мириться с настоящим.
                                                                      Экхарт Толле

Мир продолжает входить в эпоху больших перемен, в том числе, кризисов и противоречий, связанных с этим процессом, вызванных им и ему предшествующих. Хочется нам этого или нет, но это очевидная данность сегодняшнего дня, где похоже сошлись в одну точку не только определенные социально-политические, экономические закономерности развития или изменения мирового человеческого сообщества, его исторически сложившиеся противоречия, но и противоречия и кризисы рукотворно создаваемые, включая современные технологии противостояния - информационные, научные, военные, финансово-экономические, политические. Так уж видимо пока устроен сам человек и человеческое сообщество.

Активные глобальные и локальные изменения в экономи­ческой, социальной и политической сфере, геополитические конф­ликты, экологические и техногенные катаклизмы, напряжённые и динамичные условия современной жизни, в той или иной степени для каждого из нас, являются сегодня хрони­ческим стрессовым фоном. Перечень факторов, выступающих в качестве стрессоров, вызы­вающих, в большей или меньшей степени, как позитивный, стиму­лирующий деятельность организма стресс, так и негативный — ди­стресс — сильную, дестабилизирующую, а порой и разрушающую нас психофизиологическую реакцию в ответ на воздействие стрессогенных факторов, достаточно велик. Поэтому одной из ключевых задач жизни современного человека является задача адаптации к новым ее условиям, к новым вызовам времени.

Человек переживает стресс (букв. — напряжение, давление) в момент рождения, заболевая, получая психологические и физи­ческие травмы, влюбляясь и испытывая радость, играя и занимаясь экстремальными видами спорта, зарабатывая деньги и лишаясь их, теряя близких людей и делая научные открытия. Современные мегаполисы, также выступают для его жителей многофакторным внешним стрессором. Напряжённый вре­менной ритм и скорости, городской шум и экология, большое скопление лю­дей разных культур, социальных страт и связанные с этим социаль­ные напряжения – все это составляет его основу. К ним неизбежно прибавляются и дру­гого рода стрессогенные факторы: отношенческие конфликты, материальные трудности, смена мес­та жительства и работы и др. Мощнейшим внешним стресс-фактором последних лет стали террористические акты, дестабилизирующие нашу жизнь на самых разных ее уровнях. Все эти стрессоры обильно удобряют почву, на которой произрастают те или иные расстройства человеческого организма.

Очередными тотальными вызовами времени и мега-стрессорами для подавляющего большинства людей стали пандемия, связанный с ней вынужденный режим карантина и, далее, наложившийся на не полное еще окончание пандемии фактор боевых действий на Украине, где гибнут не только военнослужащие, но и мирные жители, в том числе, чьи-то родственники, знакомые, друзья, коллеги. Война – это всегда трагедия, даже если она «справедливая» (по философу Вл. Соловьеву), тем более для русского менталитета, русского человека, страны, не раз переживавшей в своей истории подобные трагедии.

И если пандемия и карантин спровоцировали возникновение различных негативных реакций и состояний, в связи с изменением привычного образа жизни, долговременным нахождением в замкнутом пространстве, гиподинамией, отношенческими проблемами, возникающими в семьях в данных обстоятельствах, проблемами финансового характера, самыми разными страхами в этой связи, то фактор боевых действий на Украине усилил стресс, добавив к этим страхам новые, а если быть более точным, то "хорошо забытые" наши старые, исторически сформированные страхи, которые с очень высокой интенсивностью накрыли огромное количество людей. Основные из этих страхов: сам по себе страх войны, разрушений, насильственной смерти и просто смерти своей и своих близких, в том числе в связи с отсутствием еды и воды, страх потери средств к существованию, крыши над головой, страх репрессий и террористических актов. 

Все это выразилось в переживании людьми постоянного высокого уровня тревожности, панических атаках - генерализованном сбое в работе нервной системы, смятении чувств, мыслей, что часто влечет за собой дополнительную волну страхов по типу "со мной происходит что-то ужасное, и я не могу этим управлять, справиться". Выражается это и в обострении хронических заболеваний. Отдельную роль, в данных обстоятельствах, играет еще и фактор массовости - достаточно быстрой распространяемости подобных состояний - эффект "эмоциональной пандемии".

Вызовами сегодняшнего дня стали и факторы тотальной информационной войны - освещение этих событий в средствах массовой информации, социальных сетях и других интернет-платформах по обе стороны конфликта, фактор отсутствия у многих людей экспертизы и ресурса переварить эту информацию, выработать более или менее объективное и компетентное отношение к происходящему, выработать свою гражданскую позицию, что также очень важно для поддержания психологического равновесия и стрессоустойчивости в данных обстоятельствах.

***

Для возникновения психосоматического рас­стройства, как правило, требуются определённые универсальные внутренние и внешние «условия», которые в своем сочетании и приводят к данному расстройству. К внешним относятся различного рода обстоятельства или информация, вызывающие у человека сильные эмоциональные и психофизические реакции (си­туативные — шоковые либо фоновые — длительные дискомфорт­ные состояния). К внутренним относятся врожденные качества: слабый тип нервной системы или истощенной в силу долго­временной физической, эмоциональной, интеллектуальной нагруз­ки, отсутствие возможности либо способности к естественной фи­зической, эмоциональной и интеллектуальной саморегуляции (сня­тию перенапряжения либо созданию необходимого тонуса). Центральным условием возникновения подобных «сверхна­грузок», а также попадания в стрессогенные обстоятельства, прово­цирующих, как следствие функциональные, а затем и органические расстройства, является состояние и качество сознания, особенности миропонимания — отношение к окружающему миру, к себе, миро­воззренческие установки («картина мира»), определяющие, в итоге, уровень осознанности, по­веденческие привычки, определённые черты характера, которые в силу своих особенностей, также становятся благоприятной почвой для эмоционально-психологического напряжения и, как следствие, дистрес­са.

В первой половине прошлого столетия канадский биолог и врач Ганс Селье ввёл понятие «стресса», как трехфазового адаптационного синдрома - совокупности психофизиологических реакций организма при адаптации в трудных (новых, экстремальных) условиях с изменением функции многих внутренних органов и систем организма и как нагрузки, способной спровоцировать, при определённых условиях, болезнь и дальнейшее разрушение организма. 1 фаза – тревоги – «шок-противошок», от нескольких часов до нескольких суток, с мобилизацией защитных сил организма и психики, 2 фаза – резистентности (сопротивляемости) – возврат к нормальному функционированию организма в привычном режиме, 3 фаза – истощения и разрушения, наступающего в результате долговременного и слишком интенсивного для организма воздействия стрессоров.

Как выглядит «принципиальная схема» стрессогенного влия­ния и его негативных последствий? Условно ее можно разложить на несколько основных этапов:

1. Сильное ситуативное или же хроническое воздействие раз­личного рода стрессоров на организм, потенциально выводящее его из психофизического равновесия;
2. Физическое переживание воздействия (и в случае, если оно механическое, и в случае, если нет - когда присутствует субъек­тивная оценка произошедшего — «хорошо» это или «плохо для меня», с соответствующей эмоциональной реакцией);
3. Снижение защитных сил организма, затраченных на проти­водействие хроническим негативным стрессорам и поддержание жизненности, подверженность воздействию других, даже менее сильных стрессоров;
4. Хроническое психофизическое утомление, снижение жиз­ненного тонуса, обострение физических болезней или подвер­женность им, эмоциональная неустойчивость, психосоматические расстройства организма;
5. Проблемы социальной жизни (трудности в поддержании удовлетворительных человеческих отношений, снижение качества профессиональной деятельности и т.д.);
6. Общее снижение качества жизни, выполняющее уже роль самостоятельного стрессора, приводящего к устойчивому повторе­нию описанной схемы на новом, более разрушающем организм уровне;

Оче­видно, что стресс можно преодолеть, не теряя при этом здо­ровье — далеко не все заболевают, переживая стресс. Более того, при определенных условиях стресс может выступить фактором развития. Благодаря стрессу, многие начинают по-новому воспринимать жизнь и часто более глубоко и мудро. Отсюда возникает функциональный вопрос: как, находясь в стрессе, преодолевать его, меняя при этом, свою жизнь к лучшему? Популярные се­годня различного рода развивающие, оздоровительные практики, психологические и психотерапевтические тренинги, изобретённые западной и восточной культурой, даже религиозные системы, в известной степени, дают ответы на эти вопросы. Они предлагают некоторые рецепты, способы и образ жизни, даю­щие возможность успешного преодоления различного рода жиз­ненных трудностей, в том числе и стрессов, а также возможность укрепления здоровья и развития. Они же, в определённой мере, яв­ляются средством профилактики и предупреждения стрессов, если мы говорим, прежде всего о различных практиках и занятиях, поддерживающих физический и эмоционально-психологический тонус.

  Также. совершенно не случайно одним из ключевых аспектов эффективной деятельности любой организации стал сегодня стресс-менеджмент – закономерное явление, в том числе, в современном бизнесе, по праву занимающее важное, порой ведущее место в формировании и развитии корпоративной культуры. Хороший специалист – это не только эффективный сотрудник с точки зрения профессиональных компетенций, самоорганизации и эффективности. Прежде всего, это здоровый человек с позиции общего физического и психологического самочувствия, в основе которого лежит способность к психофизической саморегуляции и поддержанию, таким образом, оптимальной работоспособности. Снижение психофизического и интеллектуального тонуса, потеря эмоциональной устойчивости влекут за собой снижение персональной эффективности и соответствующее снижение качества выполнения бизнес-задачи. Стресс-факторы современного бизнеса широко варьируются от конфликтов внутри коллектива компании, профессиональных перегрузок, организационных перестроек и изменений, финансовых и других проблемных ситуаций до отношений с клиентами компании, контролирующими органами, социально-экономическим положением в стране, конкурентной борьбой. К наиболее стрессогенным зонам в бизнес-процессах можно отнести следующие:

1. Культурно-коммуникативная – коммуникации между людьми (персонал и руководство, клиенты компании) с различными (иногда очень сложно сочетаемыми) характерами, образовательным и культурным уровнем, психологическими установками и жизненной философией;
2. Управленческая (двухвекторная) – столкновение персонала компаний с непопулярными, но необходимыми для развития компании решениями руководства, а руководства с возможными негативными реакциями персонала на эти решения;
3. Ситуативно-динамическая (или диффузная) – нахождение персонала и руководства компании, в ситуации неопределенности, а также в различного рода форс-мажорных обстоятельствах, в связи с субъективными и объективными организационными и социально-экономическими факторами;
4. Энергетическая – переизбыток и неэффективное перераспределение рабочего времени и трудозатрат персонала и руководства компании, приводящий к снижению интеллектуального и психофизического ресурса, различным проблемам здоровья и личной жизни сотрудников компании;

  2. БИОХИМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ НАРУШЕНИЯ ЗДОРОВЬЯ В РЕЗУЛЬТАТЕ ДИСТРЕССА

Процесс психофизического разрушения организма в резуль­тате дистресса (при долговременном — фоновом или ситуатив­ном — шоковом эмоционально-психологическом или физическом стрессоре) во многом обусловлен соответствующими биохимичес­кими процессами в организме, имеющими место в ситуации ди­стресса. В данном случае происходит ситуативное или фоновое (хроническое) перенакопление в разных системах организма, на­пример, сахара, адреналина, тироксина и многих других «продук­тов», выделяемых эндокринной системой в момент эмоциональной реакции человека на стрессогенное воздействие. При определённой концентрации биохимических ферментов, активно выбрасываю­щихся в кровь, происходит естественный физиологический сбой в деятельности того или иного органа, участка тела, так как нару­шается деятельность организма на клеточном уровне[2]. При этом, «рвётся там, где тонко», в зависимости от степени устойчивости различных систем организма, от генетической и психологической (психотипической) предрасположенности к развитию различного рода нарушений.

Ф. Данбер (1935) описала дифференцированные личностные профили при различных соматических заболеваниях — коронар­ный тип, аллергический, травматический, гипертонический — со­матотипы, склонные к тому или иному физическому заболеванию. Психотипы — эгоцентрический, сенситивный эйфорический, об­сессивный, паранойяльный, ипохондрический, тревожный, неврас­тенический, эргопатический — типы реагирования на заболевание, влияющие, в том числе, в целом на картину болезни[3]. Критическая концентрация или переизбыток, как правило, имеют место в том случае, когда ответная эмоционально-двигательная реакция — раз­рядка или «наличный рефлекс» (И. П.Павлов) на стрессогенное воздействие блокируется либо является неадекватной (слабее не­обходимой) по силе ответа. Внутриклеточные химические и био­электрические процессы в данной ситуации призваны активи­зировать деятельность центральной нервной и мышечной системы в соответствии с обстоятельствами, т.е. должна последовать реф­лекторная психомоторная реакция. Если эта реакция произвольно или непроизвольно блокируется по каким-либо причинам, то естественная природа деятельности организма нарушается, уже приводя его тем самым к дисфункциональному состоянию, особенно в ситуации хроничес­ких блокировок подобных реакций. Общее дисфункциональное состояние может быть спровоцировано, напротив, реакциями дру­гого рода — гиперэмоциональной экспрессией, когда субъективная эмоциональная реакция не контролируется и избыточна по отно­шению к стрессору («комариный укус» переживается, как «фрон­товая рана»).

В случае хронического повторения подобных поведенческих и эмоциональных реакций и состояний, которые обусловлены оп­ределённым типом нервной системы человека, его стрессоустой­чивостью, темпераментом, состоянием физического здоровья, ха­рактером, пережитым позитивным и негативным для него опытом, взглядами на жизнь — системой жизненных ценностей и другими личностными особенностями, формируется уже определённый сте­реотипный «рисунок» эмоциональных реакций человека на стрес­соры. Судя по всему, именно этот рисунок, повторяющийся с опре­делённой регулярностью продолжительное время, а также свя­занный с ним выброс в кровь тех или иных биоферментов, гормо­нов, в сочетании с определённым образом жизни и данным харак­тером однотипных эмоциональных реакций и приводит в конечном счете к хроническим психосоматическим заболеваниям. Не случай­но, ещё врачи древности (Древняя Греция, Восток) заболевания пе­чени связывали с гневливостью, болезни сердца — с раздражи­тельностью и «жестокосердием», почек — с тревогой и страхами, органов дыхания — с хроническими состояниями тоски и грусти[4].

 3. УСТАНОВОЧНО-МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПСИХОСОМАТИЧЕСКОГО РАССТРОЙСТВА И ЕГО ТЕЛЕСНАЯ "МЕХАНИКА"

Произвольное блокирование человеком рефлекторной спон­танной реакции на стрессогенное воздействие в известной степени «завоевание» современной культуры, влияющей на формирование в человеческом сознании необходимых для социальной адаптации ус­тановок (правил) поведения. Так, например, социально одобряемая установка, выраженная в поговорке «сначала подумай, потом сде­лай», приобретая форму обязательного правила поведения, превра­щается в некоторых ситуациях в один из стрессоров, блокируя ес­тественные и непосредственные реакции в различных, проблемных для человека ситуациях. В тех обстоятельствах, где люди пережи­вают отрицательные чувства, неприятные ощущения, вызывающие, как правило, определённое психофизическое напряжение, актив­ность, требующие естественного выхода, срабатывают, в связи с упомянутой установкой, реакции другого рода. Вместо естествен­ных эмоциональных, телесно-двигательных реакций привычно, почти рефлекторно активизируется установочная часть сознания в виде определённого рода сомнений и вопросов: «можно ли так от­реагировать на случившееся?», «что делать в данной ситуации?», «есть ли в этом какой-либо смысл?», «не приведёт ли это к плохим последствиям?», «что обо мне скажут окружающие?» и т.д. Авто­матически активизируется таким образом мыслительная деятель­ность, происходит анализ и выбор тех или иных форм поведения, которые в виде определённых и отвлечённых от текущего момента установок кажутся человеку наиболее подходящими для данных обстоятельств.

Непосредственные эмоциональные, двигательные реакции на стресс (телесное движение, активное дыхание, крик, слёзы и т.д.), играющие в стрессовой ситуации роль «выхлопной трубы», при­званные снять напряжение, облегчить состояние и, по сути, адап­тировать к проблемной ситуации, отходят на второй план, игнори­руются произвольно, а в случае закрепления подавляются уже и непроиз­вольно. Хронические реакции такого рода приводят, как правило, к формированию определённого дезадаптивного пове­денческого паттерна. В лучшем случае, это отсутствие опыта пере­живания и отреагирования своих чувств, в худшем — неспо­собность понимать свои эмоции и эмоции других людей (алекси­тимия, аутизм).  В подобного рода стрессовых ситуациях человеком может ощущаться: 1) «какой-то» неясный дискомфорт; 2) более яс­ный дискомфорт, но по прошествии какого-то времени; 3) дис­комфорт, «как снег на голову», в виде болезни. Чем дольше и ин­тенсивнее время и характер подавления экспрессии переживаний, понимания этих переживаний вообще, тем, как правило, тяжелее следующие за ним физическая или психическая дисфункция, рас­стройство, заболевание.

Случайно ли, что именно проблема автоматического инстинк­тивного распознавания («понимания») иммунной системой раковых клеток является, по общему мнению, врачей, одной из центральных проблем при онкологических заболеваниях? Если организм не распознаёт вредоносные факторы, то как он будет с ними бороться? Феномен «анозогнозии» — неспособность больного понять бо­лезненные изменения в собственном поведении и психике, в част­ности, при шизофрении, на мой взгляд, в этом же ряду. Вполне ве­роятно, что онкология и шизофрения — это две ветви физиологи­ческого и психического характера, вырастающие из одного корня, питающегося, в свою очередь, из общего источника. Основные составляющие этого источника: 1) регулярно повторяющиеся стрессогенные ситуации (шоковые ситуативные и долговремен­ные), способные вызвать хронический дискомфорт на эмоцио­нально-психологическом и физическом уровне (негативные эмоции и мысли, физическая боль); 2) ограниченная или нарушенная спо­собность психики, организма распознать вредоносное влияние, а стало быть, защититься от него (или же отсутствие опыта защиты); 3) истощение либо отсутствие личностного и организмического ре­сурса, помогающего автоматически противостоять вредоносным влияниям.

Какова телесная «механика» подобного сознательного и бес­сознательного подавления естественных эмоционально-физиоло­гических реакций и следующего за ним нарушения деятельности организма? Рассмотрим один из явных аспектов этой механики, с которым, вероятно, каждый встречался в своей жизни. Попробуйте нажать с некоторым усилием на любой участок тела (для нагляд­ности можно двумя пальцами одной руки сдавить палец другой). Что мы наблюдаем? Участок кожи, на который пришлось давление, становится более бледным, по сравнению с цветом кожи, не под­вергшейся давлению. Что произошло в данном участке? Мы произ­вольно затруднили кровоснабжение в данном месте — кровь отлила от этого участка под нажимом, потому он и побледнел. Если долго так «экспериментировать», то можно даже почувствовать боль в этом участке, по крайней мере, онемение и дискомфорт. Что проис­ходит в мышечной и кожной ткани, если она не снабжается кровью? Это очевидно — в клетки ткани не поступает необходимое питание, кислород. Что происходит, в итоге с живым организмом, хронически не получающим питания?  В лучшем случае, наб­людаются сбои и нарушения в его деятельности, в худшем — он погибает. Если долго и с усилием мы будем давить на это место, то можно спровоцировать в итоге некроз ткани — ее разрушение, что поначалу будет ощущаться, как физический дискомфорт и боль.

Теперь представим человека, переживающего в стрессе чув­ство страха, злости, обиды и т.д., естественно вызывающих соот­ветствующие реакции, о которых говорилось выше. Представим также, как сознательным или уже привычным (бессознательным усилием) он физически сдерживает эти реакции, сжимая зубы, втя­гивая голову в плечи, поджимая живот, делая сглатывающие дви­жения и т.д., то есть определённый набор двигательных мани­пуляций, вызывающих напряжение (давление) в означенных и дру­гих участках тела. В случае регулярного (хронического) подавления этих реакций в данных участках тела происходит то, к чему прихо­дим в эксперименте со сдавленными пальцами. Происходит физио­логическое нарушение деятельности организма в данном участке, а также расположенных рядом с ним. Стоит ли удивляться, что у та­кого человека «вдруг» заболели зубы, «не понятно» откуда взялся остеохондроз шейного отдела позвоночника, заболели суставы, «что-то» случилось с щитовидной железой, нарушилась деятель­ность желудочно-кишечного тракта и т.д.?

Психосоматическое перенапряжение и следующее за ним психофизическое разрушение организма и происходит как раз в период неоправданно затянутого, с точки зрения естественной рефлекторной природы организма, обдумывания и анализа стра­тегии поведения и следующего из него физического подавления или привычного игнорирования естественной реакции. Спаси­тельной, в данном случае, являлась бы именно спонтанная реакция на то или иное стрессогенное воздействие. Непосредственное пове­дение ребёнка, сознание которого ещё не загружено жёсткими пове­денческими установками и различными социальными стерео­типами поведения, а также поведение животного является прямой иллюстрацией к подобному «стрессоустойчивому поведению». В основе подобного жизнеобеспечивающего поведения, безусловно, лежит сама природа, воплощённая в человеческом организме в виде естественного, биологического инстинктивного поведения.

«...Логическим выводом из сильных эмоциональных реакций у животного будет его повышенная деятельность. Так, логическим выводом из страха является у животного бегство, логическим вы­водом из ярости или гнева — борьба или нападение. Таким обра­зом, все органические реакции существенны не для эмоции как таковой, а для того, что наступит после эмоции. Все изме­нения — увеличения сахара в крови, мобилизация сил организма на борьбу, на бегство — важны потому, что биологически вслед за сильной реакцией у животного следует усиленная мышечная дея­тельность, всё равно, будет ли это бегство или борьба, нападе­ние — во всех случаях эта подготовка организма должна иметь место»[5].

Это и есть культуральная и натуральная (биологическая) ме­ханика, приводящая при описанных условиях к нарушению дея­тельности организма в результате дистресса или же поддержи­вающая его нормальную жизнедеятельность в случае сохранных «выхлопных труб». Создание специалистом благоприятных усло­вий для разрешения его клиентом конфликта между своей естест­венной природой поведения и установочным («культурным») ас­пектом сознания, формирование пластичного баланса между ними и есть, в данном случае, сверхзадача произвольной психофизичес­кой саморегуляции — управления стрессом. Решается эта задача в опоре на глубокое понимание этой естественной природы адап­тивных организмических реакций, интегрированное с сознанием.

«Условием успешного целения является распутывание поня­тийных узлов нашего мышления… Вера в истинность по­нятий, в то, что они есть реальные сущности, а реальные сущ­ности — это, что выражают понятия, — вот первая иллюзия, подлежащая трансцендированию»[6].

 4. ЭМОЦИОНАЛЬНО-БИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПСИХОСОМАТИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ 

В процессе работы по восстановлению психофизического здоровья становится важным исследование в физическом и эмо­ционально-психологическом состоянии человека импульса, чувст­ва, действия, не нашедших оптимального выхода в момент стрес­согенного воздействия и связанного с ним эмоционального пережи­вания. Подобный феномен «застревания» дистресса в эмоциональ­но-психологическом, физическом состоянии человека описан в раз­ных психотерапевтических подходах. Носитель такого рода замороженного дистресса, сталкиваясь с другой ситуацией, может быть и не настолько эмоционально интенсивной, не такой «проб­лемной», но напоминающей по определённым признакам первич­ную стрессогенную травмирующую ситуацию, зачастую начинает переживать её также интенсивно, как первичную, по сути пережи­вая повторную травму (ретравматизацию), иногда даже только вспоминая об этой ситуации[7].

Парадоксально, но факт, что и в момент установления качест­венного контакта между психотерапевтом и его пациентом, разного рода посттравматические реакции (горе, гнев, обида, страх, чувство вины и другие) постепенно начинают проявляться, в том числе, и так, как если бы стрессогенная ситуация стала актуальной реаль­ностью. Судя по всему, качественный контакт даёт человеку необ­ходимый психофизический ресурс для естественного проживания им своей психотравмирующей ситуации в терапевтическом процес­се, для прикосновения к ней в своих воспоминаниях, даёт возмож­ность освободиться от хронического психофизического напряже­ния, вызванного этой ситуацией. Так, естественным образом прояв­ляет себя функция психофизической регенерации, где задача спе­циалиста поддерживать её своими своевременными и адекватными реакциями, в которых нуждается пациент в данный момент контак­та, выражая очевидную потребность во внимании психотерапевта, различного рода его поддержке, в понимании его личной правды и умении повторить сказанное им своими словами — перефор­мулировании, в обратной связи и др.).

Высвобождение естественной заблокированной энергии мо­жет осуществиться, например, через импульсивное телесное дви­жение в сочетании с эмоциональным высвобождением — отреаги­рованием, после чего часто происходит осознание человеком своей проблемы, приводящей к заболеванию, дезадаптивному поведению. В частности, в психотерапевтической работе можно наблюдать три основных типа катартических реакций: телесный (активная дви­гательная реакция, сопровождающаяся чувством освобождения и физического удовольствия), эмоциональный (отреагирование через слёзы, дыхание и оптимальное для данных условий агрессивное действие, также сопровождающееся чувством облегчения) и вер­бально-смысловой (эмоционально заряженная вербализация своей проблемной ситуации, сопровождающаяся инсайтами и более яс­ным пониманием сложившейся ситуации и путей выхода из неё).

У пациентов, находящихся в астеническом состоянии, доста­точно долгое время страдающих утомляемостью или даже синдро­мом «хронической усталости», можно наблюдать недостаток энер­гии, необходимой организму для адекватного ответа на стрессоген­ный раздражитель. Естественные реакции эмоционально-психоло­гической разрядки не проявляются в силу долговременного, хрони­ческого угнетения, а также отсутствия опыта оптимального их вы­ражения (в том числе в связи с характерологическими особеннос­тями личности пациента). В этом случае работа на первом этапе на­правлена на повышение телесного и эмоционального тонуса, созда­ние ресурсного состояния и способности сопротивляться стрессо­генному воздействию, в том числе через развитие чувствительнос­ти к естественным психофизическим ощущениям и состояниям. При необходимости, а также понимании пациентом этих связей, ра­бота проводится и с характерологическими особенностями его лич­ности.

Следующий этап такой работы посвящается поиску опти­мального осознанного баланса между установочными «культурны­ми» реакциями и реакциями живыми, спонтанными и непосред­ственными, неадекватное выражение которых может привести к на­рушению различного рода социальных контактов и, как следствие, к новому стрессу. Этот этап работы особенно важен для людей, склонных к истерическим, импульсивным и неконтролируемым эмоциональными реакциями.

Важно упомянуть о реакциях другого рода, когда терапевти­ческая беседа, например, может даже и не касаться впрямую трав­мирующих обстоятельств и носит, в определённой мере, отвлечен­ный характер. Подобные реакции и состояния пациента являются «вторичным продуктом», появившимся как некое новообразование в его поведении и носящим, в том числе, защитный характер[8]. На­пример, пациент никогда не садится в помещении спиной к двери, не выключает мобильный телефон, сидит строго только в определённой позе, оде­вается только определённым образом, рассказывает о том, какой он на самом деле замечательный, умный и успешный, имеет опре­делённую манеру речи, выражения, которыми оперирует, говорит о том, как трудно, наверное, психотерапевту постоянно выслушивать чужие проблемы, пытается выйти за границы психотерапевтичес­ких отношений — дарит подарки, стремится к личным отношениям с психотерапевтом и т.д. Как правило, за всеми подобными дей­ствиями, поведением стоят определённые мотивы и чувства, часто неосознаваемые, уходящие корнями в первичную психотравмирую­щую ситуацию[9].

Задача специалиста — понять характер подобного поведения, что стоит за ним, своевременно и адекватно отреагировав на те или иные действия, слова, реакции, но только в том случае, если паци­ент выражает в этом потребность. Иногда достаточно ответить на его вопросы, снижая, тем самым, тревожность в поведении пациен­та, иногда деликатно отказаться от его предложений, не имеющих прямого отношения к психотерапии, иногда включить эти предло­жения в непосредственную работу, поняв, что за ними стоит, найдя приемлемые терапевтические средства работы с этим материалом. Важно при этом не нарушить личные границы пациента, например, несвоевременно транслируемыми интерпретациями такого пове­дения.

Что же делать, если пациент эмоционально «застрял» или «заморозился», страдает эмоциональной нечувствительностью, как следствие неспособностью вообще воспринимать и различать свои чувства, продуктивно для себя обходиться с ними? Очевидно, что необходимо создать условия, благоприятствующие его эмоцио­нальному оживлению, активизации эмоциональной энергии, спо­собствующей проявлению подавленной душевной боли, избав­лению от неё и выздоровлению таким образом. Для аналогии мож­но прибегнуть к экологическим эффективным методам лечения бо­лезней. Так, при гомеопатическом лечении жидкое лекарство перед употреблением должно быть активизировано несколькими (10—20 раз) механическими встряхиваниями. Проводя аналогию с психо­терапевтическим процессом, можно сказать, что эффективная пси­хотерапия предполагает некоторое «эмоциональное встряхивание» эмоционально ригидного пациента. Следует заметить, что нет не­обходимости производить это встряхивание искусственным обра­зом, создавая для пациента какую-либо стрессовую ситуацию, от­влечённую от происходящего в терапевтическом процессе, к чему иногда прибегают психотерапевты в диагностических и терапевти­ческих целях (провокативная психотерапия).

Подобное эмоциональное встряхивание может происходить совершенно естественно, при этом в необходимых и достаточных «дозах», если терапевт внимателен и сензитивен к тому, что проис­ходит с пациентом, своевременно и точно отражая некоторые про­тиворечивые, парадоксальные аспекты его поведения, обращает на них его внимание, делает это деликатно, без оценок и интерпрета­ций этого поведения, но просто отмечает, как факт.

Например, пациент может говорить, что ничего не пережива­ет, но при этом его телесные позы и движения выдают внутреннее напряжение и беспокойство. В этом случае терапевт может просто обратить внимание пациента на разногласие между его телесными проявлениями и оценкой своего состояния, может также «отзер­калить» позу пациента, принимая такую же позу, давая ему воз­можность посмотреть на себя как бы со стороны. В ситуации, когда пациент находится в состоянии сниженного тонуса и не знает, о чём говорить либо говорит о своей проблеме очень размыто, без эмоционального переживания своего рассказа, терапевт может от­метить это поведение, спросив, насколько такое поведение для него характерно, насколько это связано с ситуацией психотерапевтичес­кого взаимодействия «здесь-и-теперь» и как он к этому относится.

С одной стороны, своими действиями терапевт создаёт усло­вия для наиболее полного и целостного осознавания пациентом своего поведения, с другой — естественно и ненавязчиво может вызывать у него эмоциональную реакцию, возникающую в резуль­тате взгляда на себя в новом непривычном ракурсе. Конечно, для того, чтобы совершить подобное терапевтическое действие, спе­циалисту желательно понимать, насколько такое действие будет способствовать терапевтическому процессу, насколько оно адек­ватно в данный момент взаимодействия, предполагать возможные последствия таких действий.

Как только глубинная проблема человека встречает адекват­ный отклик, понимание, уважительное, внимательное и профессио­нальное отношение, именно в этот момент и начинаются довери­тельные и более глубокие отношения между пациентом и терапев­том. Именно с этого момента начинается путешествие вглубь че­ловеческой души и именно в этот момент человек становится спо­собен раскрыть и выразить свои сокровенные переживания. Это оз­начает, что он начал выздоравливать, именно в этом и выражается исцеляющая и развивающая функция эмоций.

 5. ФАКТОРЫ ЗАЩИТЫ ОТ ДИСТРЕССА

Во-первых, важно понимать, что сам по себе стресс, приво­дящий при некоторых условиях к психосоматическому дисбалансу, не является чем-то негативным. Стресс — естественная часть на­шей жизни, при этом, достаточно важная, часто стимулирующая и делающая её более наполненной и ощущаемой. Человеческий орга­низм испытывает стресс, в том числе в позитивных ситуациях, ког­да человек переживает, к примеру, сильное чувство радости, влюб­лённости, восхищения, удивления, творческий подъём и т.д. Во-вторых, вред в виде плохого эмоционально-психологического, фи­зического самочувствия наносит не сам стресс, а его так называе­мый «переизбыток» для данного конкретного организма. Это про­исходит в том случае, когда организм длительно подвержен влия­нию стрессоров и не справляется в силу своих ограниченных воз­можностей с уровнем возбуждения, возникающим в стрессе.

Это, как правило, и влечёт за собой различного рода психо­физические нарушения со всеми вытекающими для нашего здо­ровья, работы, личной жизни последствиями. К таковым можно от­нести, прежде всего, хроническое эмоциональное, физическое, ум­ственное перенапряжение в обстоятельствах, связанных с какими-либо негативными событиями, вызывающими страх, тревогу, злость, раздражение, обиду, ревность, неопределённость, панику и т.д. Отсюда бессонница или сонливость, хроническая апатия или перевозбуждённость, проблемы с аппетитом, раздражительность и гневливость, страхи, подозрительность и навязчивые мысли, обо­стрение имеющихся заболеваний и приобретение новых и т.д. В-третьих, важно не допустить перенакопления стресса. Для этого, в-четвёртых, необходимо научиться предупреждать и распознавать это перенакопление, в свою очередь, предупреждать и распо­знавать — это значит совершать реальные практические шаги по предупреждению и распознанию стресса.

Предупреждать — значит поддерживать свой жизненный то­нус и ресурс, не забывать «заряжать свои батарейки» с помощью своевременного отдыха. И не обязательно ждать при этом гряду­щего летнего отдыха, можно потратить несколько минут для этого и на работе или в любом другом месте. Свежие отдохнувшие мозги и тело — признак профессионального подхода к любому виду де­ятельности, к жизни, наконец! При этом не обязательно исключи­тельно расслабляться в неподвижной позе. Вы можете делать в течение этих нескольких минут то, что вам нравится и доставляет удовольствие (исключая способы получения удовольствия с по­мощью вредных привычек, приводящие в итоге к разрушению ор­ганизма). Происходит таким образом переключение внимания с деятельности, которая вызвала напряжение и усталость на другой вид активности.

Набор подобных ресурсных видов активности не ограничен, всё зависит от вашего желания, опыта, способностей и фантазии. Кто-то прогуливается в приятном для него месте или, к примеру, представляет красивый пейзаж, кто-то выполняет любимый гим­настический комплекс или решает спокойно посидеть и рассла­биться в комнате психологической разгрузки (если таковая имеется в наличии), кто-то вспоминает приятные моменты прошедшего от­пуска или предвкушает грядущий, кто-то представляет общение с интересным человеком или перечитывает наиболее интересные места в любимой книге и т.д.

Ключевой признак такой ресурсной деятельности — глубо­кое чувство удовольствия, радости, покоя или приятной актив­ности. Но, как показывает психологическая практика, у некоторых людей существуют трудности именно со способностью переживать чувство удовольствия, что является тревожным знаком, свидетель­ствующим о потере одной из базовых психофизических функций и достаточно серьёзном внутреннем дисбалансе. Вероятно, в этом случае, если не получается самостоятельно изменить ситуацию, необходимо обратиться к специалисту (психологу, психоневрологу, психотерапевту). Предупреждать — означает в определённой сте­пени предвидеть стрессы, опираясь на свой прошлый опыт и опыт других людей, пытаясь понять насколько ваша личная жизнь, рабо­та, отношения подвержены стрессам вообще и есть ли в этом какая-либо закономерность. Порой подобного осознавания достаточно, чтобы сделать свою жизнь более здоровой.

Распознавать — это, прежде всего, развивать в себе способ­ность чувствовать и понимать, как различные события, явления ва­шей жизни влияют на вас, вызывают приятные либо неприятные, особенно, ощущения. Чувствуете ли вы при этом физический дис­комфорт (перенапряжение, боль, отвращение, утомление, вялость и т.д.), дискомфорт эмоциональный (чувство тревоги, страха, нена­висти, обиды, вины, раздражения и т.д.)? К этим событиям можно отнести, например, общение с каким-либо человеком, вызывающее дискомфорт или же неудобную одежду, душное помещение или же перепады температуры воздуха, переизбыток или же, напротив, не­достаток какой-либо информации, посетившую вас неприятную мысль или воспоминание, употребляемую еду, какой-либо звук или же чьё-то прикосновение, несбывшиеся ожидания или же социаль­ную ситуацию (организации, семье, стране) и т.д. Это значит уметь слушать себя.

По сути, мы постоянно находимся в поле взаимодействия с кем-либо или чем-либо, и взаимодействие с этим полем обладает потенциальными возможностями к нашему научению, в том числе формированию способностей контактировать со стрессорами, пре­одолевать их разрушительное воздействие. Иллюстрацией к подоб­ному процессу жизнеобеспечения человеческого организма может служить жизнь клеточного организма, известного нам из школьно­го курса биологии. Жизнеобеспечение клетки происходит благо­даря питательным веществам, поступающим через открывающу­юся мембрану клетки, при этом всё вредное или неполезное для поддержания жизни выбрасывается, происходит процесс ассими­ляции и диссимиляции. Подобный феномен известен в психологии, как перцептивные защитные механизмы личности, которые вполне возможно развивать и пользоваться ими себе во благо.

Поддержание жизненных функций уже самого человеческого организма происходит не только благодаря получению полезной биологической информации (пищи), телесному функционирова­нию, но и, в том числе, психологической информации, чувств, мыс­лей, «пищи» духовной. Необходимо только научиться внимательно и безоценочно наблюдать за своим состоянием в определённых си­туациях.

Традиционных и нетрадиционных путей получения подоб­ных знаний достаточно, опыт приходит с годами, развитию же вни­мательности и реакции может помочь, например, практика или тре­нинг самонаблюдения и реагирования на события своей внутрен­ней, индивидуальной жизни (эмоционально-психологические, фи­зические состояния в разных ситуациях), а также жизни социаль­ной (личные отношения, профессиональная деятельность). В опре­делённой степени эта практика напоминает восточную медитатив­ную практику «випасана», уже ставшей популярной и на Западе, а также сходную по определённым чертам с западной психологичес­кой практикой интроспекции, рефлексии и психофизической само­регуляции — аутотренинга.

Все эти практики, направленные на изучение себя, своего психофизического, эмоционального поведения в известной степе­ни можно отнести и к способам изучения своей внутренней при­роды — экологии, где понимание себя, своих реакций, состояний, способностей, потребностей, возможностей их удовлетворения является важнейшим базовым аспектом самоадаптации, преодо­ления стресса, развития, способности к разрешению различного ро­да проблемных ситуаций. В подобном тренинге самонаблюдения важно понимать:

• Как вы переживете стресс, как чувствуете себя при этом физически и эмоционально, что именно с вами происходит?
• Как вы переживаете чувство удовольствия или неприятные ощущения, что делаете при этом?
• Можете ли вы локализовать в своём теле эти ощущения, осознать свои чувства, связать их с тем или иным событием, взаи­модействием с кем-либо?
• Что вы делаете в момент переживания и осознания физи­ческого дискомфорта, чтобы улучшить своё состояние (например, меняете ли положение тела на более комфортное)? Что происходит с дыханием? Как вы выражаете при этом свои чувства? Как уста­навливаете физическую и психологическую дистанцию, например, в контакте с другим человеком? Насколько эти действия эффектив­ны для изменения вашего состояния к лучшему, а результат ус­тойчив?

Ниже перечислены некоторые состояния, эмоциональные и поведенческие реакции (описанные, в том числе, образными выра­жениями), которые потенциально, особенно в случае их хроничес­кого присутствия в поведении, могут выступить в роли самостоя­тельных стрессоров — дезадаптивных эмоционально-психологи­ческих факторов, ведущих к психосоматическим функциональным и органическим нарушениям физического здоровья.

Cмятение чувств», раздражительность, неконтролируемые эмоции и «истерики», «уход в себя», «боль души и сердца», стрем­ление всегда «все контролировать», «сохранять лицо» при любых обстоятельствах, страх «проявить себя» и быть «самим собой», страх сказать «нет», стремление к созданию своего приукрашен­ного образа в глазах окружающих, конфликт между мыслями и чувствами, неконтролируемый поток мыслей, образов, воспоми­наний — склонность к постоянному анализу, внутренний конфликт и диалоги с самим собой, неудовлетворенность собой и тем, чем занимаешься, стремление конкурировать и болезненное восприя­тие успехов других, накручивание себя и попытка «выдавать же­лаемое за действительное», потеря интереса к жизни и способ­ности переживать глубокое удовольствие и радость, желание по­учать других и советовать, неспособность согласиться с мнением собеседника, изменить свою точку зрения, склонность обманывать других, чрезмерная болтливость, страх что-либо сделать не так или ошибиться, стремление быть, как другие, при желании вся­чески выделиться и быть замеченным, хроническое попадание в проблемные ситуации и неспособность находить выходы из них, стремление манипулировать другими людьми и склонность к конф­ликтам, хроническая озабоченность деньгами, статусом и тем, что о тебе скажут другие, желание прославиться при отсут­ствии соответствующих способностей и талантов, неуверен­ность и тревога по каждому поводу, ощущение себя «не в своей тарелке», нарушения сна и плохие сновидения, мысли о том, что «жизнь ко мне несправедлива», что «кругом одни враги», склон­ность «намечтать себе счастье» и упорно подгонять реальную жизнь под свои мечты, склонность постоянно очаровываться и разочаровываться, пессимистическое или, напротив, эйфорическое восприятие каких-либо событий, игнорирование своих талантов и способностей в угоду тому, что «выгодно», «модно» и т.д., «тру­доголизм» и хроническая усталость, малоподвижный образ жизни, потеря чувства любви или способности влюбляться, трудности в установлении глубоких личных контактов и отсутствие друзей, стремление во что бы то ни стало жить по раз и навсегда уста­новленным принципам и правилам, нетерпимость к их обсуждению и пересмотру, отсутствие каких-либо творческих увлечений, хоб­би, интересов.

 6. ПРИМЕРЫ ИЗ ПРАКТИКИ

Психотерапевт (П.) (глядя на часы): Мы начинаем сегодня встречу ровно в назначенное время.

Клиент (К.): Вообще-то, это не характерно для меня, я часто опаздываю, но сегодня постаралась быть вовремя, наша встреча очень важна для меня (взгляд сосредоточенный, цвет кожи лица бледный с темными кругами под глазами).

П.: То, что происходит сейчас в вашей жизни в отношениях с мужем и возможность что-то изменить, побуждает вас больше контролировать себя в плане времени.

К.: Да, после прошедшей встречи втроем у нас отно­шения несколько дней были значительно лучше, чем обычно, мы постарались выполнить домашнее задание — не обсуждать пока личные темы, которые сразу же провоцируют ссоры между нами, а говорить на отвлеченные темы. Но только до какой-то степени нам удалось выполнить это задание, так разговор становился немного наигранным, искусственным и неинтересным, и мы замолкали или начинали заниматься каждый своими делами, если разговор проис­ходил дома.

П.: Получалось несколько формальное обще­ние, неинтересное поэтому…

К. (улыбаясь): Да, мы так не привыкли общаться, а если уж общаемся, то много эмоций, обязательно ссоримся очень сильно, потому что у каждого свое мнение на все, и эти мнения часто противоположны друг другу по смыслу, в том числе и на вклад в нормализацию семейных отношений. Когда я говорю му­жу, что я делаю для этого, он ловит меня на каких-то ошибках, не­достатках или безответственности, как он считает. Когда я ему го­ворю о его недоработках в этом отношении, он говорит, что я «об­нуляю» все его попытки нормализовать наши отношения (произ­носит без улыбки).

П.: Формально — не интересно, не формаль­но — ссора, так как разные и часто противоположные мнения на многие вещи, в том числе на вклад в нормализацию ваших отно­шений.

К.: Мы можем поссориться из-за всякого пустяка, у меня происходит резкий перепад настроения, какие-то американ­ские горки получаются, я очень устаю от этого.

П.: Резкие перепады настроения, сопровож­дающиеся усталостью…

К.: Как недавно, мы ехали в машине, я за рулем, муж рядом, при этом я неплохо вожу машину, это многие признают, кто ездит со мной. Но у мужа есть привычка делать мне замечания, критиковать мое вождение. Он опять это сделал, размахивал рука­ми, я попросила его не махать, так он закрывает мне зеркала задне­го вида, раз пять попросила, терпела, а на шестой не выдержала и так сильно наорала на него, потом он на меня, и мы опять очень сильно поссорились.

П.: Сначала вы не выдержали и сорвались, затем и он, и опять «американские горки» …

К.: Да уж, казалось бы, мелочь, но мне иногда дос­таточно одной искры, и все, что накопилось за какое-то время, вдруг вырывается наружу. Так у меня с мамой было, наверное, еще с самого детства, лет с пяти, чуть что, она сразу в крик, при этом по пустякам — запачкалась ли я едой, уронила ли мыло, бросила кол­готки (произносит энергично с возмущением, жестикулируя, глядя на психотерапевта). Это наследственное у меня, наверное. Я иногда ловлю себя на таком же поведении по отношению к нашему сы­ну… (поза более спокойная, грустная улыбка на лице). Кстати, отец занимал более конструктивную воспитательную позицию по отношению ко мне, даже когда я, уже в подростковом возрасте, могла обмануть, убежать из дома, украсть. Он старался сесть, пого­ворить со мной, разобраться в том, что произошло, и я стараюсь также вести себя со своим ребенком (говорит спокойно, глядя на психотерапевта).

П.: Наверное, не очень приятно, когда вы ви­дите в себе эту «наследственность», которая, к тому же влияет и на ваши отношения с ребёнком, но в то же время вы осознаете это и пытаетесь поступать со своим сыном так, как с вами обходился отец…

К.: Да, мамина модель поведения во мне, и мне неприятно в этом себе признаваться (усилились складки в области лба, взгляд опущен вниз).

П.: Вы, похоже, можете признаться в этом самой себе… И мне…

К.: При этом мама всегда учила меня держать лицо и не показывать свои эмоции, все должно быть чинно и благородно, так она и делает, когда мы, например, приходим с мужем в гости к моим родителям. Муж это видит и во мне, и часто критикует меня за то, что я уже с другими людьми часто веду себя как-то наигран­но и неестественно. Мне это самой не нравится, я все время чувст­вую себя какой-то зажатой, как в тисках (говорит энергично, взгляд направлен на психотерапевта).

П.: Как в тисках…

К.: Даже физически, в плечах, в руках, даже в скрю­ченных пальцах ног, как будто я стараюсь вцепиться в пол, в лице ощущение, как будто на меня одет рыцарский шлем с забралом (начинает трогать свое лицо, надавливая пальцами обеих рук в об­ласти нижней челюсти).

П.: Привычку «держать лицо» вы чувствуете прямо сейчас в неприятных физических ощущениях в плечах, ру­ках, пальцах ног, в лице…

К.: В плечах прямо чувствую, что ходит там что-то сейчас ходуном.

П.: Наблюдаете за своими ощущениями и делитесь со мной…

К.: Непривычно мне это делать, привычней копить в себе такие переживания и ощущения до какого-то момента, пока не прорвет, причем из-за пустяка часто…

П.: Новый опыт, непривычный, вы работаете над собой…

К.: Да! Меня почему-то радость сейчас переполняет, но я даже улыбку пытаюсь сдерживать…

П. (с улыбкой): Не вздумайте здесь веселить­ся и хохотать, это неприлично! В кабинете психолога нужно только плакать…

К. (хохочет)…

П. (с улыбкой): Все-таки решились…

К. (смеясь): Да! И я чувствую, как меня стали эти тиски отпускать, посвободней стало в плечах, руках, в лице (дей­ствительно складки на лице и в области лба разгладились, щеки порозовели, темные круги под глазами едва заметны).

П.: Новые ощущения… и приятные при этом.

К.: Знаете, ведь мама так себя вела со мной и вообще не случайно, сейчас я это лучше понимаю. Отец пил, по сути, был алкоголиком, наверное, тоже не случайно, но с ним было очень трудно, вот она и истерила. Какое-то время терпела все это, потом срывалась, в том числе и на меня.

П.: Сейчас вы лучше поняли, что происхо­дило с мамой.

К.: Я понимаю, что и мне это передалось, наверное, сначала терплю до последнего, хотя мне очень неприятно, а потом я завожусь с пол-оборота и срываюсь, ссоримся с мужем, потому что предъявляем друг другу претензии, получаются эти американ­ские горки опять, от которых я сама потом и страдаю.

П.: Вы видите сходство в таком поведении между собой и мамой.

К.: Да, вижу, но не знаю пока, что с этим делать (смотрит на терапевта).

П. (пауза, смотрит на женщину): Не знаете. Пока…

К.: Хотя вот сейчас, несколько минут назад, для меня было что-то новое, когда я делилась с вами своими эмоциями, сос­тоянием, ощущениями в теле, мыслями — непривычно для меня… Надо бы записать все это, а то забуду! Это во мне моя внутренняя отличница говорит… (смеется).

П.: Получили новый опыт — не держать в се­бе свои переживания, приятные ли они или неприятные, не копить их, но делиться этим, когда эти переживания чувства, ощущения возникают, рассказывать о них, в данном случае мне, при этом, не предъявляя никому претензий, но пытаясь понять, отчего так вы реагируете...

К. (улыбаясь): Хорошо бы и в жизни, в отношениях с мужем так делать!

П. (после некоторой паузы, с улыбкой): Да, можно попробовать…

***

Пример №3. Фрагмент протокола индивидуальной стратегической карьерной сессии с руководителем крупной коммерческой компании (работа с вегетативным дисфункциональным расстройством, а также с «дельтой» меж­ду первичным запросом и актуальной проблемой).

Консультант (Кт.): Меня пригласили к вам по вопросу ваших карьерных перспектив.

Клиент (Кл.): Да, возможно это звучит несколько странно в данном случае — «прояснение карьерных перспектив», так как я занимаю высший пост в нашей компании (говорит энергично, улы­бается, смотрит на консультанта, отводит взгляд в сторону, посту­кивая шариковой ручкой по столу).

Кт. (улыбаясь): Казалось бы, куда уж дальше? Тем не менее, у вас возникла такая потребность поработать с темой карьерных перспектив.

Кл.: Возможно, вас это удивит, но я задумался об этом сравнительно недавно, задавшись вопросом «куда можно двигаться дальше?» (смотрит на консультанта, не мигая и не отводя глаз, продолжая улыбаться, «постукивающая» рука спокойна).

Кт: Похоже, со стороны выглядит удивитель­но: у вас самый высокий пост в крупной компании, но хочется дви­гаться ещё дальше…

Кл. (с вопросительным взглядом): Ведь это же естест­венно — хотеть развиваться?

Кт.: Вполне! Если это стремление естественное… (пауза).

Кл. (внешне спокойно): На самом деле есть ещё неко­торые сомнения, которые меня также подстегивают в поиске карь­ерных перспектив (пауза)… Иногда даже возникает вопрос «туда ли я залетел?» (улыбается).

Кт.: Вы уже высоко взлетели, но сомневае­тесь, туда ли залетели?

Кл.: Да, сомнения есть и немалые. С недавнего време­ни… (выражение лица меняется, улыбка уходит, опять начинается постукивание ручкой, несколько сильнее, чем до этого).

Кт.: Этот вопрос возник сравнительно недавно.

Кл.: Нет, раньше я тоже об этом задумывался, ко­нечно, но недавно этот вопрос встал более остро (сосредоточенный взгляд на консультанта, выражение глаз изменилось, речь более ти­хая и медленная, «постукиваний» нет).

Кт. (пауза, глядя на клиента): Более остро. Не­давно…

Кл.: Да, мне не очень приятно вспоминать, а тем более говорить об этом… (взгляд становится «бегающим», дыхание бо­лее частым, стал теребить ручку двумя руками).

Кт. (несколько наклонившись вперед): Я вижу, что вам сейчас некомфортно, когда вы только вспоминаете об этом. И слышу, что говорить вам об этом ещё сложнее…

Кл. (дыхание внешне стало более ровное, ручку не те­ребит, просто держит, взгляд менее бегающий, пауза секунд трид­цать — и вдруг с энергией в голосе): Почти каждый раз, когда я встречаюсь с этим человеком (называет имя известного бизнесмена и политика) у меня потеют ладони, потому что я волнуюсь… У него ещё такой насмешливый взгляд бывает… Он подает руку, мне нужно ответить на рукопожатие, мне неловко, так как ладони мок­рые… Я мешкаю с рукопожатием, пытаюсь незаметно вытереть ла­дошку… Идиотская ситуация… и я стал задумываться, зачем мне все это?! Туда ли я залетел вообще?! (клиент откидывается на спинку кресла, как будто обмяк, изменилось и выражение лица, мимические мышцы расслабились, расстегнул пиджак, смотрит в окно, руки на подлокотниках кресла).

Кт. (после некоторой паузы): Вам все же уда­лось рассказать о ситуации, которая главным образом и спровоци­ровала этот «острый» вопрос о дальнейших карьерных перспекти­вах. Похоже, непросто вам дался этот рассказ…

Кл. (дыхание и руки спокойные, на лице более рас­слабленная улыбка, поза — откинувшись в кресле): Да уж! Дей­ствительно неловкая ситуация… Я когда только вспомнил о ней, у меня уже начали потеть ладони, но сейчас сухие и как будто гореть начинают… И смешно немного от всего этого (улыбается, откинув­шись в кресле, глядя на консультанта).

Кт. (улыбаясь): Есть чему улыбнуться, глядя на все это… У вас сейчас другое эмоциональное отношение к про­исходящему…

Кл. (улыбаясь вначале и затем внешне более нейтраль­но): Ну, да. Стратегическая сессия «карьерные перспективы», «высший пост в компании», «волнение, как у школьника на экзаме­не, при встрече с учителем», практически «сеанс психотерапии»… В общем-то, все дело в моей тревоге, в моем волнении, которые иногда возникают при встрече с более статусными и очень авто­ритетными персонами, особенно с этим человеком. И хорошо, что я хотя бы могу сейчас рассказать об этом…

В своей книге «Москва и москвичи» В. Гиляровский рас­сказывает о дружбе с Чеховым, который, как известно, был врачом по образованию и, судя по всему, обладал, кроме прочего, даром психологического воздействия, применив свои способности в лече­нии самого Гиляровского, который пишет:

— Я изредка навещал его в Ялте. Приехал я как-то раз очень усталый от довольно бурно проведённого времени и норд-оста (сильный северо-восточный ветер на море — прим. авт.), потре­павшего нас между Новороссийском и Ялтой. Тогда у меня, чего никогда не бывало, появился тик, нервное передёргивание лица и шеи.

— Это чего тебя так дёргает? Это что ещё за глупос­ти? Как не стыдно, — ты, витязь, премированный за атлети­ку! — Начал упрекать меня Чехов. Меня опять дёрнуло.

— Оставь, будь умным! Ты думаешь, что лучше будет, если ты так головой мотнёшь? — И он точь-в-точь повторил моё движение с сердитым взглядом. Первый раз в жизни я увидел у него такие глаза.

— Ничего от твоего дёргания на свете лучше не будет, всё как было, так и останется… Брось и не смей!

И, погрозив сердито пальцем, он сразу изменил тон и показал мне в окно на невзрачного человека, копавшегося около клумбы.

— Это — наш Бабакай. Пойдём в сад, и ты мне скажи эксп­ромт о Бабакае. Я сочинил какие-то четыре строчки, из которых помню теперь только последнюю: «И какой-то Бабакай.».

— Ну вот, теперь напиши это на косяке, — мы спускались в это время вниз по лестнице.

Я написал, Антон Павлович прочёл. — Это я с тебя стихами докторский гонорар взял за то, что от глупой привычки вылечил. Понял ты, что дёргаться не надо, от этого никому ни лучше, ни хуже не будет, и перестань.

— Верно, и не буду.

— Да, вот… Ты думаешь, я плохой доктор? Полицейская Москва (название газеты — прим. авт.) меня признаёт за доктора, а не за писателя, значит я — доктор. Во «Всей Москве» напечата­но: «Чехов Антон Павлович. Малая Дмитровка. Дом Пешкова. Практикующий врач». Так и написано, не писатель, а врач, — зна­чит, верь! И я поверил, и больше ни разу не дёрнулся до сего времени»[10].

Мы видим, что Гиляровский не обращался к Чехову за по­мощью, он просто пришёл к нему в гости в этом состоянии, со сво­им нервным тиком, появившимся в результате перенесённого стресса. Мы также здесь не видим, что естественно для этой ситуа­ции, собственной активности Гиляровского в процессе этого взаи­модействия, его инициирует и ведёт сам Чехов, не обращая внима­ния на выражение Гиляровским потребности в каких-либо тера­певтических действиях, — на его «жизнеобеспечивающую функ­цию», а уж тем более осознавание происходящего. Тем не менее, позитивный устойчивый эффект, выраженный в прекращении не­произвольных подёргиваний шеи и лица, — «налицо». Безусловно, гипотез происшедшего можно выдвинуть великое множество, и в них запутаться. Но очевидна важная деталь: Чехов и Гиляровский дружили, хорошо знали и понимали друг друга, вероятно, этим и объясняются чудесные целительные действия Чехова, которому не нужно было дожидаться от Гиляровского «запроса» на помощь, ра­ционального объяснения происходящих с ним перемен, рассказа о себе, своём состоянии. Чехов делал всё интуитивно, не задумыва­ясь (иначе как объяснить его моментальную реакцию на симптом?). Как любой хороший врач, он «сделал укол» быстро, безболезненно и незаметно, судя по всему, достаточно точно проходя «маршрут» в сознании Гиляровского, попав в важные жизненные точки его индивидуальной саморегуляции.

Кроме того, примечательно, что в этом эпизоде отчётливо прослеживаются определённые этапы и приёмы психологического воздействия, используемого сегодня, как правило, в парадоксаль­ной, провокативной, суггестивной и арт-терапии: 1) неожиданное обращение терапевта к пациенту, вызывающее у последнего силь­ные эмоции в связи с таким обращением; 2) двигательное отзер­каливание — невербальная обратная связь и отражение, концентри­рующие внимание пациента на своём симптоме; 3) парадоксальное внушение, вызывающее эмоционально «заряженное» отношение к своему симптому и произвольный его контроль пациентом, начало формирования плацебо-эффекта; 4) резкое переключение врачом внимания пациента, побуждая его к эмоционально заряженной творческой активности; 5) формирование положительной эмоцио­нальной установки на выздоровление в опоре на чувство юмора; 6) укрепление плацебо-эффекта.

-------------------------------------------------

Сноски в тексте:

[1] В первой половине прошлого столетия канадский биолог и врач Ганс Селье ввёл понятие «стресса», как трехфазового адаптационного синдрома - совокупности психофизиологических реакций организма при адаптации в трудных (новых, экстремальных) условиях с изменением функции многих внутренних органов и систем организма и как нагрузки, способной спровоцировать, при определённых условиях, болезнь и дальнейшее разрушение организма. 1 фаза – тревоги – «шок-противошок», от нескольких часов до нескольких суток, с мобилизацией защитных сил организма и психики, 2 фаза – резистентности (сопротивляемости) – возврат к нормальному функционированию организма в привычном режиме, 3 фаза – истощения и разрушения, наступающего в результате долговременного и слишком интенсивного для организма воздействия стрессоров.

[2] Связь внутренних органов с процессом накопления вегетативной энергии рассматривается в статьях Boadella D., Wehowsky A. Журнал «Energy and Character», London, 1991.

[3] Михайлов, Б. В., Сердюк А. И., Федосеев В. А. Психотерапия в общесоматической медицине: Клиническое руководство / Под общ. ред. Б. В. Михайлова. Харьков : Прапор, 2002.

[4] М. Чиа. ДАО — пробуждение света. София, Киев. 1995.

[5] Л. С. Выготский. Эмоции и их развитие в детском возрасте. Психология. М., 2000, 799 с.

[6] Кальвайт, Х. Шаманы, целители, знахари. Древнейшие учения, дарованные самой жизнью, Совершенство, 1998.

[7] С этим явлением сталкиваются, например, профессионалы, за­нимающиеся расследованием уголовных преступлений, связанных с раз­личного рода насильственными действиями. В силу своих профессио­нальных обязанностей, они должны опросить потерпевшего и детально выяснить обстоятельства преступления. Потерпевший должен, по воз­можности подробно, описать все, что произошло. Таким образом, он снова не­вольно проживает психотравмирующую ситуацию насилия, к которой, по многим причинам, он пока не может отнестись эмоцио­нально нейтрально.

[8] Что касается характерных (посттравматических) реакций и пове­дения, которые носят, как правило, вторичный неявный характер, то су­ществуют даже отдельные, главным образом психоаналитически ориенти­рованные направления в психотерапии, для которых именно подобные не­явные («символические») реакции и состояния являются предметом тера­певтического внимания и работы. В некоторых из этих подходов различ­ные символы и образы используются как терапевтический инстру­мент.

[9] Данный тип поведения принято считать в психотерапии «пе­реносным», когда пациент бессознательно переносит на психотера­певта чувства, изначально обращенные к другим значимым для него людям. З. Фрейд определял такой тип поведения не только как бес­сознательную невротическую форму поведения в ситуации психо­аналитического лечения, но и как один из ключевых факторов выз­доровления пациента при условии, что сам психотерапевт не впа­дает в «контрперенос» — не испытывает ответных чувств к своему пациенту, как если бы он был тем самым близким человеком. Но пациент имеет право на свои чувства не только как пациент, но и как обычный нормальный человек, так как он «раскрывается», де­лится с психотерапевтом своим сокровенным, получает деликат­ную поддержку, понимание и его участие таким образом в драма­тических событиях своей жизни. Искусство психотерапии в данном случае заключается еще, вероятно, и в том, чтобы суметь разгля­деть и отделить переносные невротические чувства от здоровых чувств — благодарности, человеческой симпатии и душевной бли­зости, естественно возникающих у пациента к психотерапевту в процессе их взаимодействия, не игнорируя эти чувства, относясь к ним с пониманием, по меньшей мере. Это важно, так как, если психотравма была получена в определённых отношениях, то и пре­одолена она может быть в отношениях, и подобные здоровые отно­шения инициирует в данном случае психотерапевт.

[10] Вл. Гиляровский. Москва и москвичи (очерки старомосковского быта). Московский рабочий, 1959, 368 с.


ТАКЖЕ ПО ТЕМЕ, с примерами из практики - в авторском учебно-методическом пособии
АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ МЕДИЦИНА: Экологическая психотерапия психосоматических расстройств